Куратор не выглядел слишком уж разъяренным, он иронично поднял палец вверх, а потом им же указал в сторону окна. Все, включая нас с Джейн, рванули туда, чтобы посмотреть. На стене преподавательского корпуса огромными красными буквами было выведено: «Жюстин! Спасибо за твою нежность и страсть. Навеки твой, Д.».
Всего лишь «Д.» — так почему подозрение пало сразу на Дэна Диккенса? Очевидно же, что это мог сделать любой! Любой Игрок, например. Дэн теперь стоял позади нас и выглядел гораздо более недоумевающим, чем окружающие, которые уже принимались тихо смеяться. Куратор все возможные отговорки прекратил немедленно:
— В записях мистера Стивенсона отмечено, что именно вы позавчера под каким-то выдуманным предлогом взяли краску — именно эту самую краску! — куратора явно ситуация больше забавляла, чем злила. — Ну и раз вы оказались таким романтичным художником, то пойдите к мистеру Стивенсону снова, возьмите еще. И чтобы к вечеру стена была полностью покрашена. А потом извольте сходить к мадемуазель Ривье и извиниться за это — она в настоящем шоке!
После чего он удалился. Вокруг смех нарастал — все практически сразу поняли, что это розыгрыш. Для меня же вся картина выстроилась сразу, как только прозвучало имя Стивенсона — ему навскидку было лет сто пятьдесят, и он в Академии отвечал за раздачу инвентаря для различных работ. Призывать его в свидетели было бесполезно — он не мог вспомнить, что говорил и кого видел пятнадцать минут назад, а вот вписать в его отчет статью о выдаче краски — запросто. Ведь буквально вчера обсуждалась эта идея в чате Игры, правда, речь шла о другом ученике — видимо, Игроки уже сегодня изменили имя жертвы. Сам Дэн просто чесал светлую шевелюру, принимая хлопки сочувствия и шутки от друзей. Скорее всего, они ему и помогут выполнить задание куратора, оспаривать которое никому бы и в голову не пришло — Игра не прощает тех, кто отказывается в нее поиграть.
Мы с Джейн видели, как после занятий Дэн и двое его приятелей старательно красили стену. Подруга, не стесняясь в выражениях, высказывалась и об Игре, и об Игроках, а я молчала. Только думала о том, что скорее бы дождаться возможности зайти в чат — посмотреть, неужели Дэн попал в топ жертв, или это просто разовая насмешка. И еще я думала о том, что буду делать, если мне выдадут обязательное задание, связанное с кем-то из тех, кто мне приятен. Например, с Джейн. Или Дэном Диккенсом, происшествие с которым расстроило Джейн гораздо сильнее, чем его самого.
К счастью, Джейн уснула быстро, что для нее было обычным делом. И только тогда я позволила себе заглянуть в чат Игры. Всю переписку полностью прочитать никогда не удавалось — чат очищался каждые несколько часов, а в последних сообщениях Дэна не обсуждали, как и не было его имени в топе. Теперь они планировали что-то с участием самой мадемуазель Ривье — кажется, они хотят «раскачать» роман между ней и Дэном, но я очень сомневаюсь, что многие в это поверят. Она была совсем молоденькой и очень хорошенькой, и наверное, многие парни в нее были влюблены. Коротко стриженая француженка с огромными глазищами, приехавшая работать в Академию пару лет назад. По-моему, эта идея имела бы смысл, если бы они выбрали на роль жертвы кого-то более уязвимого, чем Дэн — вряд ли кто-то поверит, что такой серьезный и сдержанный человек замутит роман с преподавателем французской литературы. А если бы Дэн в такое и вляпался, то никто и никогда об этом бы не узнал. И уж точно он стал бы последним, расписывающим стены Академии признаниями в любви. А раз никто не поверит, то такие забавы обречены оставаться только забавами, поэтому ничего особо зазорного я в них и не увидела.