Заглянула и к Зинаиде Ивановне — она поразила меня чем-то неуловимым. Нет, в цветущую и пышущую здоровьем женщину она не обратилась, но какой-то огонек в глазах начал загораться — ее тупой сыночек был красив как раз этим огоньком в большей степени, чем телом или лицом. Бульба немного подрос и встречал меня веселым лаем. Зинаида Ивановна терла его за ухом и рассказывала, что на прошлой неделе вернулась на работу, да вот только псина теперь целый день скучает в одиночестве. Возможно, не все идеи ее идиотского сыночка были идиотскими. Она зачем-то попросила, чтоб я заглядывала иногда… ну, только если рядом окажусь, и если меня не сильно затруднит, конечно. А я кое-как удержалась, чтобы не попросить ее показать фотоальбом с детскими фотографиями.
В общем, чем дальше — тем хуже. Я сама выгнала его, но ведь я же не думала, что он послушается! Он же ни разу меня не слушался! Часами листала объявления разных гадалок, предсказателей и экстрасенсов — конечно, многие из них шарлатаны, но кто-то может обладать и настоящим даром. Нет, я не думала обратиться к ним за помощью, я думала о том, что любой из них мог уже дать приют беспризорному призраку — и даже поинтереснее, чем могла предложить я. С кем-то из них он сейчас может смотреть вечерами фильмы, с кем-то из них — гулять по холодным улицам. Возможно, что они ему даже занятие какое-нибудь призрачное придумали… чтобы продолжать заниматься своим шарлатанством.
Естественно, я анализировала наш последний разговор, но так ни к какому конкретному выводу и не пришла. Может ли быть такое, что у него возникла… симпатия ко мне? Может ли быть такое, что у меня возникла симпатия к нему? Не-е-ет. Просто мне скучно без него! На улице стало слишком холодно, чтобы подолгу гулять в парке, вечерами — слишком темно, чтобы медленно идти с магазина, сериалы — слишком неинтересные, когда никто рядом с пеной у рта не защищает интересы бедненького Тириона Ланнистера.
В четверг я прямо сказала Артему, что у нас ничего не получится — это было честно по отношению к нему. Он был, скорее, озадачен, чем расстроен — и к счастью, не стал уточнять причину. Потому что никакой причины, кроме так и не начавших трястись коленок, у меня не было. А к четвергу я была уже полностью уверена, что от Артема они уже не затрясутся.
К концу недели я смирилась с тем, что он уже никогда не вернется, но все равно продолжала ждать — потому что в голове не укладывалась мысль о том, что Сережа Севостьянов перестал существовать. А раз так, то мы еще встретимся!
Я проснулась, почувствовав его присутствие. Вот именно так — за секунду до пробуждения я просто знала, что он тут. И правда — улыбающийся Сережа сидел на полу рядом с моей кроватью.