— Привет тебе, великая и славная царица Андромаха! — прогремел великан, кланяясь, насколько мог поклониться горбун. — Я — твой подданный и прошу меня выслушать!
— Да как ты смеешь, невежа! — вскрикнул охранник, тот, что успел войти в комнату и предупредить о явлении смутьяна. — Да ты…
— Пошел с дороги! — взревел пастух.
Не замечая нацеленного ему в грудь меча, он левой рукой (в правой был посох) легко подхватил рослого и мощного воина за край кожаного нагрудника и, слегка развернувшись, просто-напросто вышвырнул его за дверь. Воин с диким воплем полетел в пролет лестницы, а гнавшиеся за Полифемом другие охранники с ужасом, вопя еще громче, кинулись вниз, уже ничуть не желая связываться с чудовищем.
— Милостивая царица, я хочу говорить только с тобой! — рявкнул Полифем, и в голосе его, низком и хриплом, прозвучало бешенство. — Вели всем уйти, чтоб я их тоже не отправил считать ступени! Ну!
— Уйдите все! — спокойно, повелительно произнесла Андромаха в мгновенно наступившей тишине. — Гелен, Феникс, оставьте мои покои. Эфра, ступай в спальню.
— Я не оставлю тебя, царица! — дрогнувшим голосом произнес старый царедворец. — Это же… Это же безумец…
Громадный пастух глянул на него своим единственным глазом и вдруг тихо усмехнулся.
— Ты что, почтенный старец, думаешь, что сможешь защитить царицу ОТ МЕНЯ? А? И неужто думаешь, что я причиню ей вред? Да весь Эпир говорит, какая она добрая! Но я хочу, чтоб мне дали ей одной все обсказать.
Он шагнул вперед, наполняя комнату душным запахом грязной овчины. И в тот же миг громадный золотистый пес, лежавший у ног царицы, сорвался с места.
— Назад, Тарк! Назад! — закричала Андромаха.
Но Тарк впервые не подчинился приказу. Двумя прыжками он пересек комнату и прыгнул на грудь пастуха. Однако то было не нападение! Пес присел на задние лапы, взвизгнув, как щенок, подскочил, норовя лизнуть бородатую физиономию, при этом его пушистый хвост отчаянно мотался из стороны в сторону.
— Боги! — прошептал Феникс. — Да он еще и колдун!
— Ничего я не колдун! — отозвался Полифем, у которого был, как видно, отличный слух. — А вот животина всякая меня, и точно, любит. Ей, животине, плевать, что я горбатый да одноглазый…
И, положив руку на голову пса, пастух произнес еле слышно, так, что слова его различила только Эфра, стоявшая ближе всех:
— Все, Тарк! Тихо. Быстро назад, к Андромахе!
Пес вновь осел на задние ноги, тихо завизжал и медленно, пятясь задом, отполз к креслу царицы, продолжая вилять хвостом.
— Всем выйти, я сказала! — уже резко проговорила Андромаха, делая страшные усилия, чтобы не показать охватившего ее возбуждения. — Я хочу выслушать этого человека, как он просит, один на один. Если Тарк ему доверяет, значит, он не причинит мне вреда. Феникс, Гелен, ступайте!