— Мой царь! Мой царь, где ты?
У Неоптолема вырвался крик бешенства и он резко обернулся, в то время, как Андромаха наклонилась, прикрывая свои обнаженные ноги распущенными волосами. Из-за выступа берега выскочил раб по имени Гилл и остановился, увидав перекошенное от злости лицо юного царя.
— Чтоб ты провалился в Тартар! Что тебе надо?! — взревел юноша. — Как ты посмел тревожить меня и царицу?
— Прости меня, господин мой! — Гилл низко согнулся и попятился. — Но меня послал за тобою Феникс. К тебе прибыли важные гости.
В памяти Неоптолема тут же явился корабль, который они видели недавно на подходе к гавани…
— Кто прибыл? Что им надо? И отчего это так срочно?
Раб склонился еще ниже.
— Из Микен приплыла царица Электра. Она просит тебя принять ее.
— Только ее и не хватало! — вскрикнул царь Эпира. — Ну и гости нас жалуют… Впрочем, не принять ее нельзя, только что бы ей выбрать другое время! Ладно, ступай, найди одежду, мою и царицы, и принеси сюда. Я не пойду к этой ведьме нагишом, хотя бы для того, чтобы не показывать, сколько шрамов на мне оставил ее братец со своими псами!
В центральный зал Неоптолем вошел, облаченный в синий, до колен, хитон и белый плащ. Золотой венец, который он почти никогда не надевал, делал его лицо старше и строже.
Он спросил Андромаху, не хочет ли та принять микенскую царицу вместе с ним, но молодая женщина отказалась.
— Если хочешь, я буду в соседнем покое, чтобы слышать ваш разговор. Но самой мне говорить с этой женщиной не хочется.
— Да и мне тоже, — усмехнулся царь. — Но у меня нет выбора.
Электра вошла в зал одна — сопровождавшие ее трое или четверо мужчин остались у входа.
Микенской царице исполнилось недавно двадцать восемь лет. Едва взглянув на нее, Неоптолем сразу отметил огромное сходство с Агамемноном. Высокая, сильная, с мужской посадкой головы, Электра с первого взгляда казалась мужчиной, переодетым в женскую одежду. Однако черты ее лица, от природы смуглого и вдобавок загорелого, были достаточно тонки, и если бы не некоторая тяжесть подбородка и не излишняя густота бровей, ее можно было бы даже назвать красивой. Одевалась царица Микен с подчеркнутой простотой — на ней был лиловый хитон, настолько короткий, что видны были охваченные широкими ремнями сандалий щиколотки. Руки открыты выше локтей и, так же, как и лицо, покрыты густым загаром. Пышные темные волосы, стянутые на затылке в узел, обрамляла и поддерживала серебряная диадема. Очень дорогим и изысканным был в наряде царицы только пояс троянской работы: из тонкой кожи, прекрасно выделанный, украшенный множеством крошечных золотых заклепок и с роскошной золотой застежкой.