— Наш ручей по-прежнему шумит?
— Все такой же веселый и шумный, — ответил Нанок, — А нынлю почти полностью разрушились, только кое-где каменные стены остались.
— А острова? — спросил Теплилик.
— Куда они денутся? — с улыбкой ответил ему Нутетеин.
— Теперь надо девочек проведать. Пойдем, Нанок.
— Я бы посидел здесь с ребятами, — нерешительно произнес Нанок.
— Ничего, потом придешь, — настаивал Нутетеин. — Что же ты за молодой человек, если не хочешь на молодых танцовщиц посмотреть!
На стук Нутетеина отозвался звонкий голос:
— Кто там? Мужчина или женщина?
— Полтора мужчины, — ответил Нутетеин и весело подмигнул Наноку.
Отворилась дверь. Незнакомая девушка засмеялась.
— А, это вы, дедушка.
— Я не один. Гостя к вам привел.
Зина Канталина сидела на кровати. Она быстро глянула на Нанока, встретилась с ним взглядом и тут же потупилась. Лицо ее зарделось, и она сказала тихо и невнятно:
— Здравствуйте, Нанок.
Нутетеин заметил замешательство девушки, насмешливо поглядел да Нанока и укоризненно произнес:
— Оказывается, у тебя тут знакомые есть, а не хотел идти!
Смущение Канталиной обрадовало Нанока. Значит, что-то есть, есть то, что заставило Зину низко опустить голову.
Она вдруг быстро собралась и, бросив на ходу: «Мне надо утюг поставить», вышла из комнаты.
В номере стул был всего один, и Наноку пришлось усесться на кровать Зины Канталиной.
— Это мои любимые солистки, — сказал Нутетеин Наноку, — самые красивые и юные. Больше всего боюсь, чтобы их где-нибудь на гастролях не похитили. А танцуют как! Вот увидишь сегодня.
Зина вошла с утюгом. Она уже спокойнее улыбнулась Наноку, как бы безмолвно извиняясь перед ним.
— Ну как, постараетесь сегодня, девушки? — спросил Нутетеин.
— А мы и так каждый день стараемся, — ответила Зина. — Ну а сегодня само собой.
— Для своего надо танцевать еще лучше, — наставительно сказал Нутетеин. — И запомните: Нанок понимает толк в настоящем эскимосском танце, потому что родился в Наукане, а его мать — Атук — танцевала в молодые годы с такими великими людьми, как Мылыгрок и Атык! Вот потом спросите после концерта, понравилось ему или нет.
Нанок украдкой посматривал на Зину. Почему, он решил, что она похожа на актрису Самари? Ну, может быть, и есть очень отдаленное сходство, особенно в выражении глаз или когда, забывшись, Зина поднимает руку и подпирает кулачком подбородок. Она, Зина Канталина, была сама по себе прекрасна, независимо от портрета Ренуара. Иногда Зина смотрела на Нанока дружески и ласково улыбалась, и тогда опять невидимый, мгновенный огненный ураган проносился по комнате, задевая только двоих. Значит, это и есть сама любовь? Совсем не такая, какая иной раз представлялась в неясных мечтах. Наверное, в любви самое прекрасное то, что она является тайной для всех окружающих и только двое знают о ней, и это соучастие в тайне придает чувству неповторимость.