— Извините, — журналист, видимо, убедился, что Нанок настоящий эскимос. — Вы сказали в своей речи, что нашли лучшую землю — Советский Союз. Разве вас не смущает то, что ваш эскимосский народ разобщен и разделен государственными границами?
Акалюк и Ангмарлорток неприязненно смотрели на журналиста.
— Меня это не смущает, — после некоторого раздумья ответил Нанок, — я, скорее, сожалею об этом…
— Так, так, — журналист начал записывать.
— Вместе с радостью я ощущаю горечь, встретив здесь своих соплеменников, — продолжал Нанок. — Но я коммунист, молодой коммунист — комсомолец. И я верю, что рано или поздно все народы объединятся для лучшей жизни… Извините, но я должен заняться своим делом — показать гостям нашу выставку.
Он взял под руку Акалюк и Ангмарлортока и подвел к стенду, на котором разместился большой портрет старого Нутетеина.
— Как он похож на моего деда! — тихо воскликнула Мери.
— Это знаменитый певец азиатских эскимосов — сказал Нанок. — Мой земляк. Недавно мы с ним виделись в Уэлене, а потом встретились на другом конце Чукотки. Он гастролировал вместе с ансамблем по поселкам и селам Западной Чукотки. Сейчас он, наверное, уже в Москве.
— Он кто — профессиональный артист? — удивленно спросила Мери.
— Да, — ответил Нанок.
— Невероятно! — сказал Петер.
— А вот другие артисты ансамбля, мои земляки — Яша Тагъек, Спартак Теплилик…
— Они сами организовали такую труппу? — спросил кто-то из присоединившихся.
— Это государственный ансамбль, — ответил Нанок.
— И они пользуются успехом? — с сомнением спросил журналист.
— Еще каким! — сказал Нанок.
— Надо их пригласить сюда! — убежденно сказала Мери.
На стеклянном стеллаже были расставлены изделия Уэленской косторезной мастерской: расписные моржовые клыки, фигурки животных, собачьи упряжки, олени…
Ангмарлорток присел на корточки и принялся разглядывать рисунки на клыках, изображающие китовую охоту. Художник вырезал весь процесс добычи морского великана: от приготовлений к охоте до заключительного праздника кита. Клык — старый, пожелтевший — был из коллекции Музея этнографии.
— Как у нас, — тихо произнес Ангмарлорток. — Когда я жил дома, я принимал участие в китовой охоте.
— Несколько дней назад мы добыли кита, — сообщил Нанок.
— Вот всласть полакомились мантаком? — улыбаясь, спросила Мери.
— Мантак? — переспросил Нанок. — И у вас так называется?.. Конечно! Еще на пути к берегу мы вырезали мантак у хвостового плавника, где он особенно нежен… А чем вы занимаетесь в Копенгагене?
— Учимся, — ответила Мери. — В ремесленной школе. Петер будет помощником телеграфиста, а я — помощницей портного.