Тин-Тин закрыла глаза, приготовившись к смерти.
И ей даже ненадолго померещилось, что смерть пришла к ней в образе холодного, смешанного со снегом ветра. Но это лишь приоткрылось жилище, и в чоттагин ввалились припорошенные снегом Кэу и Пины.
Прыжком Пины достиг Аяны и выбил из ее руки занесенный над Тин-Тин пэкуль. Срединный столб крепко держал привязанную женщину. Пины рывком поднял ее голову:
— У тебя было время подумать.
Тин-Тин не отвечала. Кэу подошел вплотную и всмотрелся в ее глаза:
— Напрасно упрямишься. Помни — Гойгоя нет! Тот, кого ты принимаешь за него, — это тэрыкы! Тэрыкы!
Если бы они увидели его хоть одним глазом! Тин-Тин вздохнула и закрыла глаза.
Ветер затихал. Эта первая зимняя пурга не бывает долгой, будто природа лишь пробует силу перед настоящими зимними бурями.
Теперь и Кэу подумывал о том, что он видел в нарождающейся пурге не призрак… Рано или поздно старый опыт подтверждается. И для того, чтобы люди не забывали завещанное предками, судьба посылает испытание верности обычаям и подтверждение, казалось бы, невероятным поверьям.
Но почему боги, которых он вопрошал, ничего не сказали о тэрыкы? Или он услышал лишь то, что он хотел услышать?
21
Гойгой приоткрыл отяжелевшие от долгого сна глаза и заметил, что у входа в пещеру как-то посветлело: видно, буря пошла на убыль. Если это так, то Тин-Тин должна скоро появиться. Бедная Тин-Тин!
И причина этого — он, Гойгой, ставший тэрыкы.
Лучше было бы уйти ему сквозь облака. Но тэрыкы умирает только от руки человека. Так сказано в легендах. Но почему боги, превратив его в тэрыкы, оставили ему человеческое нутро, мысли, привязанности и жалость к другим людям? Или он оказался не настоящим тэрыкы? Страдания от размышлений, от жалости к Тин-Тин, к братьям, которые должны его убить, — зачем все это надо переживать существу, так непохожему на человека?
Вправе ли он взять с собой Тин-Тин и подвергнуть ее лишениям, которых она скорее всего не перенесет? Путешествие через зимнюю тундру будет далеко не легким. Придется терпеть и голод, и холод, спать в снегу… Выдержит ли все это Тин-Тин? Вправе ли он идти против судьбы, которая предназначила ему стать тэрыкы, а ей остаться среди людей?
Мысли сверлят голову, точно полчища кусающихся острыми жалами насекомых впиваются в живое тело.
Гойгой подполз к входу в пещеру и выглянул. Ветер гнал поземку, полируя возведенные за пуржистую ночь сугробы. Поверх стелющегося, змеящегося снега было ясно и видно далеко. За ближними синими торосами угадывалось крепко замерзшее море, простирающееся далеко за горизонт. Оттуда, заливая белые снега розовыми лучами, поднималось позднее зимнее солнце.