Распухшая нога пылала огнем.
Он вышел из пещеры, опираясь на копье, и глубоко вдохнул вольного, смешанного со снегом ветра.
Он шел к стойбищу навстречу смерти. Так он решил.
И чем дальше он уходил от своего убежища, тем светлее становилось у него на душе, будто и там утихала пурга.
Солнце светило сзади, и от этого большая тень шла впереди Гойгоя и делала его издали великаном. Он улыбался, с удивлением чувствуя холод пронизывающего ветра.
Поутру из полога выполз Пины. Ясный свет струился из дымохода. Посередине яранги, в окружении сгрудившихся возле нее собак, спала Тин-Тин. Она вздрагивала, вскрикивала во сне, но, прислушавшись, Пины ничего не мог разобрать. Легкое облачко жалости мелькнуло в сознании Пины, но он быстро отогнал его, вспомнив упорство Тин-Тин. Он прислушался: легкий шорох ветра и шелест снега по насту.
Вдруг одна из собак подняла голову, навострила уши. За ней вторая, третья. Проснулась и Тин-Тин, встревоженно оглядываясь вокруг.
Собака с рычанием выскочила наружу. За ней бросилась вся стая, оглашая просыпающееся стойбище громким лаем.
Пины выглянул наружу.
Тэрыкы шел с холма, медленно спускаясь к ярангам. Он опирался на копье. Пины прикрыл глаза козырьком ладони, пытаясь разглядеть лицо оборотня, но встающее низкое солнце слепило глаза и впереди тэрыкы шла его огромная тень.
Пины вернулся, взял копье и лук со стрелами.
Из своей яранги вышел вооруженный Кэу.
Братья медленно двинулись навстречу тэрыкы.
Тин-Тин сразу догадалась обо всем. Она рванулась, но ремни крепко держали ее. Она закричала.
— Хочешь увидеть свое чудовище? — злорадно спросила Аяна и одним взмахом руки разрезала стягивающие Тин-Тин ремни. — Иди, иди к своему тэрыкы, — ухмыляясь, произнесла женщина. — Пусть братья убьют тебя с ним… Ты уже не человек, так погибни тоже!
Гойгой был уже на расстоянии голоса от братьев, идущих ему навстречу с копьями и настороженными луками. Он хотел сказать им, чтобы они убили его сразу, не мучили.
— Похоже, что он говорит, — сказал Пины.
— Тэрыкы не имеют речи, — твердо ответил Кэу.
И тут Гойгой увидел ее.
Тин-Тин мчалась с развевающимися волосами. Как тень от уносимого ветром облака, она промчалась мимо братьев с криком:
— Не убивайте его! Он ваш брат! Не убивайте его!
Гойгой схватил Тин-Тин. Ее глаза были полны слез. В последний раз он видел их, в последний раз он видел мир, облака, ощущал холодный ветер, в последний раз видел братьев, которые целились в него.
Собравшись с силами, Гойгой отбросил от себя Тин-Тин и шагнул навстречу братьям. И в то же мгновение он почувствовал, как в грудь с тупым звуком впились две стрелы. Боли не было. Был удивительный ясный свет, в котором он поплыл, слыша удаляющиеся крики людей.