Эта поездка — только разведка, начало. Впереди еще много-много лет долгих поездок, санных дорог, полетов, плаваний по морям и рекам. Когда Расмуссен высадился на азиатском берегу Берингова пролива, он сказал себе, что замкнул полярный круг… Не совсем. Он не доехал до Уэлькаля, не был в Сирениках и Чаплино. Там ведь тоже живут эскимосы. А если взять книгу профессора Вдовина о топонимике Северо-Востока, то ясно можно, проследить эскимосские названия от Камчатки до мыса Шмидта…
И все-таки как хочется увидеть Зину!
Нанок заклеил конверт, надписал привычный адрес. Пока бегал на почту, а оттуда в сельсовет — прилетел вертолет.
Летчики помогли погрузить экспонаты, Нанок оставил записку Георгию Сергеевичу Менову, аккуратно прикрыл дверь.
В круглое окошко вертолета мелькнули ярке освещенные солнцем Сиреники, старинное эскимосское селение. Одна из множества обитаемых точек на полярном круге, очертившем бассейн Ледовитого океана.
Миновали на небольшой высоте красивую лагуну Имтук. На ее берегах тоже когда-то жили эскимосы… Сколько следов жизни на этих пустынных берегах!
В Провиденском аэропорту Наноку повезло: у аэровокзала он увидел райкомовский газик.
Пока ехали вокруг бухты, шофер сообщил местные новости. Пришел пассажирский теплоход из Владивостока. Из Москвы прибыла киногруппа снимать фильм о лежбище моржей на острове Руддер.
Нанок поставил вещи в номере гостиницы и отправился на почту, чтобы позвонить в Анадырь. Надо было сообщить о том, что покупка яранги не состоялась.
В ожидании заказанного разговора Нанок листал последние номера газеты «Советская Чукотка» и вдруг прочитал заголовок: «Эргырон» в гостях у строителей атомной электростанции».
Быстро пробежал глазами заметку. В ней сообщалось, что чукотско-эскимосский ансамбль перед московскими гастролями выехал на месяц в Билибинский район. Артисты уже дали несколько концертов для оленеводов и теперь направляются в Билибино, чтобы выступить перед горняками и строителями первой на Чукотке атомной электростанции. Поглощенный заметкой, Нанок не сразу услышал вызов телефонистки. Он вошел в телефонную будку с газетой и долго не мог толком уразуметь то, что старалась втолковать ему директор музея. Что-то она кричала в трубку о Дании… Нанок слушал, машинально перечитывая заметку, хотя и так было видно, что о Зине Канталиной там ничего не сказано.
— Слушайте, Нанок, не хотите слетать в Билибино? А оттуда уже в Анадырь?
Нанок окончательно запутался: Дания, Билибино… Или ему все стало мерещиться?
— Нанок, что вы молчите? Что-нибудь случилось?