Затем они с Эрикой пришли в комнату девушки. На стуле висел ее свитер, на спинке кровати – джинсы. Та одежда, которая промокла в последний день, и Джорди не взяла ее с собой.
Оливия удержалась от бешеного желания схватить их и прижать к сердцу. Комната выглядела одновременно покинутой и такой, что в ней чувствовалось аура жильца. Присутствие Джорди ощущалось повсюду. Даже в на удивление заправленной кровати. Она сделала то, чего никогда обычно не делала, так как знала, что не вернется.
– Никого сюда не заселяй, – сказала Оливия Эрике, которая стояла рядом.
Эрика кивнула, потом спросила:
– Ты голодна? Или, как Джорди, объявила голодовку?
Оливия резко обернулась, когда ее помощница произнесла имя девушки, и удивленно посмотрела на нее.
– А Джорди объявила голодовку?
– Пойдем в твой кабинет, и ты расскажешь мне все по порядку, а потом я тебе.
– Я потеряла телефон, – просто сказала Оливия, прикрывая глаза и потирая лоб, как она всегда делала, когда ощущала себя неуютно.
Они разместились в ее кабинете на софе.
– Еще в аэропорту. И обнаружила это только в отеле. А в телефоне у меня было все. Абсолютно все. В почту я не зашла, потому что не помню пароль, я им никогда не пользовалась. Сайт на реконструкции, в справочной наш старый телефон, – кратко рассказала Оливия. – И начался самый настоящий кошмар. Такой фрустрации я не испытывала, наверное, никогда. Сначала я целыми днями сидела в отеле, надеясь на ваш звонок. Днем сидела и смотрела на телефон, начиная ненавидеть его за молчание. Ночью спала в обнимку, чтобы не пропустить звонок. Потом поняла, что с характером Джорди ждать от вас звонка бесполезно.
Оливия даже попыталась рассмеяться.
– Грегуар дал тебе развод? – спросила Эрика о главном.
– Нет, – покачала головой молодая женщина. – Я, когда позвонила ему еще отсюда, сказала, что просто хочу официально оформить конец наших отношений. Но когда он увидел уже в Нью-Йорке, как я сходила с ума, то в нем проснулась ревность. Он понял, что все дело в другом человеке. Причем, ты же понимаешь, что для меня сходить с ума очень нехарактерно. Поэтому он как-то сразу сделал правильный вывод, что этого кого-то я полюбила так, как никогда его не любила. И началось. Он стал просто избегать меня. Говорил, что очень много работы, и просто тянул время. Затем у него началась предвыборная кампания, и он настоял на том, чтобы я поехала с ним в Буффало, чтобы у нас было больше времени все обсудить и прийти к обоюдовыгодному решению. И я поехала. Этот маячащий на горизонте, но постоянно ускользающий муж лишил меня остатков разума. А он, оказывается, хотел совершенно обратного.