– Что значит – поехала с ним? – аккуратно уточнила Эрика. – Ты думала о том, чтобы вернуться к Грегуару?
– Нет! Конечно, нет! – воскликнула Оливия с горячностью, ясно показывающей, как она относится к одной только мысли об этом. – Ни в коем случае.
Оливия опять прикрыла глаза.
– Господи! Сколько глупостей! Надо было сразу же возвращаться домой! – она тяжело вздохнула. – В конце концов, я не выдержала, бросила все и уехала обратно. Теперь, как я вижу, спешки с разводом нет, – она невесело рассмеялась. – Я могу разводиться хоть год. И именно так я и сделаю. Без согласия Грегуара эта процедура примерно столько и продлится.
Оливия замолчала, обводя рассеянным взглядом свой кабинет, по которому уже успела соскучиться.
– Чем вы тут без меня занимались? – спросила она, переводя тему разговора, стараясь звучать беспечно. – Как крыша на гараже у Роберта?
– Крыша на гараже? – переспросила Эрика, тоже принимая веселый тон. – А ты разве не заметила, что автобус стоит на улице? А все потому, что крыша совсем прохудилась после ремонта Джорди. Не крыша, а решето теперь!
– Она ее доломала? – спросила Оливия довольным голосом, и лицо ее расплылось в невольной улыбке.
Ясно представляя себе всю картину, молодая женщина впервые за время своего возвращения искренне и легко рассмеялась.
Они говорили «Джорди», произносили ее имя, беспокоя больное место, но от этого было и больно, и сладко.
– Подожди, – опомнилась Оливия, и взгляд ее стал серьезным, а в глазах появилась надежда. – А Бали? Он ведь здесь?
Эрика отрицательно покачала головой.
– Джорди взяла его с собой? – удивилась хозяйка пансионата.
– Я не знаю. Но его нет с того дня, как она ушла. Кстати, должны ли мы сообщить в полицию о ее исчезновении? – спросила Эрика.
Она должна была об этом спросить.
– Нет, – тихо, но твердо ответила Оливия. – Всю ответственность я беру на себя. Полиция не будет ее искать.
Они опять было замолчали, но молчание было невыносимым, поэтому Оливия, хоть и знала ответ, спросила:
– А она не сказала Майклу, куда собирается?
– Нет. Не сказала. Майкл просто говорит, чтобы мы за нее не переживали и на нее не сердились. Она не могла остаться. И это правда. Я все видела своими глазами. Она бы убила себя, если бы осталась еще хоть на день. Хорошо, что всю крышу не разнесла.
Оливия опять улыбнулась. Мысль о том, что Джорди бушевала во время ее отсутствия, грела изнывающую от тоски душу.
Наконец, Эрика ушла вниз распорядиться об ужине, и хозяйка пансионата осталась одна. Она с новой силой почувствовала, насколько ей одиноко без Джорди там, где всегда было радостно и хорошо. Выйдя в коридор, Оливия направилась туда, куда только и могла пойти – в комнату девушки. Там она осторожно, чтобы не дай бог не потревожить оставленный Джорди порядок вещей, прошла вглубь и опустилась в кресло-качалку, перекочевавшее в комнату Джорди еще с тех времен, когда в кабинете Оливии шел ремонт, а Джорди вывихнула ногу и хозяйка пансионата взялась за ней присматривать, совершенно не подозревая, к чему это приведет.