— Помню, фестиваль народной музыки… Я с саксофоном и контрабасист — чуждые элементы под лён, лапти, балалайки… — и кусочек курочки все же лег на язык.
Кстати, «бородка» заплатил только толстяку с контрабасом. Да и то после слов: «Тогда тащи сам, гад!», когда тощий продюсер был придавлен внушительным инструментом.
— Слушай, у меня хороший проект выгорает в Ницце, ты в него вписываешься идеально… — эспаньолка заходила вверх-вниз.
— Я бесплатно больше не работаю, — глоток Шардоне уравновесил лёгкое раздражение от никчёмного диалога.
Уговоры продолжались до последней капли. Собеседнику доставили на белом большом блюде эскалоп. А за окном проплывали живописные пейзажи под теперь уже монолог «бородки», обещавшего ещё и золотые горы. Ева щёлкнула по экрану айфона, вот уже сорок минут она откровенно пропускала болтовню о насильственном трудоустройстве, и реакции ноль: «Зануда!»
Двери вагона-ресторана распахнулись, и в поиске, куда бросить своё бренное тело, возник попутчик из соседнего купе — Антон.
— Пристаёт? Может помочь изменить имидж, нанести, так сказать, естественный макияж в область глаз? — он занял место рядом с мнимым продюсером, хлопнув твёрдой рукой с часами швейцарской марки Richard Mille по плечу «бородки-эспаньолки».
— Да, не стоит. Случайная встреча со старым знакомым.
И со словами: «Тогда давай, друг, жахнем виски за твоего цирюльника и мою одноразовую бритву!», — Антон сделал заказ в 87 евро, чем вызвал глубокое уважение сотрапезника и желание общаться. После пары мужских стопок Ева ретировалась под обещание «нового спонсора», что контракт они обсудят позже.
— Я позвоню! — и «бородка» лихо нащёлкал в память смартфона произвольно названный Евой номер.
Кокетливо хихикая, Людмила отложила газету с крупным заголовком «Знаменитые кражи алмазов…», едва «скрипачка» вернулась в родное купе. С попутчиком Сергеем явно не было скучно.
— Представляешь, мой опять!..
Как говорила Люда, у Эдика был «ёрш» в одном месте. К обеду его знал почти весь поезд: где-то успел повздорить с денежным белорусом, а потом с ним же опрокинул по стопочке коньячку, где-то закатил скандал проводнице и тут же загладил конфликт, прихватив парочку пакетиков чая. И, наконец, на остановке в Минске «звезда» ворвался собственной персоной:
— Людочка, открывай окно! — и сам опустил раму в узком вагонном коридорчике. — Клава, Клава! — крикнул он. — Картошечки горячей сделай!
— Щас, до Нюрки добегу и вернусь! Не закрывай! — донёсся с перрона удаляющийся женский голос.
На платформе как обычно перед отправлением была лёгкая суета, Антон и Сергей из соседнего купе заинтересованно беседовали, затягиваясь содержимым новой пачки. Вдоль вагона медленно проследовал люксовский пассажир в дорогом тёмно-коричневом костюме и с тростью. Мужчина лет шестидесяти в сопровождении одинаковых денди приостановился у проводницы и, узнав, что это вагон второго класса, проследовал дальше.