— Состояние критическое. В результате обильной кровопотери пациент находится в постгеморрагическом шоке. Проводим искусственную вентиляцию легких и переливание крови. Главное в настоящий момент — поддержать сердечно-сосудистую и дыхательную системы, но положение очень серьезное.
— Доктор, конечно, может быть рано, но скажите, какие прогнозы? — поинтересовался я.
— Да, о прогнозах можно говорить дня через два-три, а в целом мозг не пострадал, организм крепкий, я думаю, выкарабкается. Важно, что вовремя доставили, еще бы полчаса — и все было бы бесполезно. Ну, а теперь поборемся, — оптимистично закончил здоровяк.
— Надеюсь, что все будет хорошо. Спасибо! — произнес я, крепко пожимая руку врачу.
— Это наша работа, — завершил диалог доктор и направился к дверям.
Уточнив, как по телефону можно получить справку о больном, я покинул госпиталь.
Быстро поймав такси, я обратился на русском к водителю, француз не понимал ни слова, это было кстати: можно спокойно говорить по телефону. Перейдя на его родной язык, я с ним договорился. В Ниццу, где находилась ячейка, я решил ехать, не откладывая. Мне было неизвестно, удалось ли узнать бандитам эту информацию. Надо было спешить. По дороге я связался с Александером и просил меня подстраховать, когда буду забирать содержимое камеры хранения на железнодорожном вокзале — находиться рядом, но не вмешиваться, если не будет необходимости. Ева трубку не брала. «Только бы Димка не проболтался», — подумал я, мне почему-то очень хотелось услышать ее беззаботный и веселый голос. Подъехав к вокзалу, я отпустил такси, встретился глазами с Александером, они с Алексом о чем-то увлеченно беседовали, стоя прямо у входа в зал. Войдя внутрь, я уверенно подошел к нужной ячейке, набрал код, дверка, освободившись от замка, приоткрылась. Я извлек из полости полупустую спортивную сумку средних размеров и направился к выходу. На вокзальной площади я вновь взял такси и поехал в отель. До выезда из города на некотором удалении нас преследовала черная «BMW», а затем и она исчезла, значит, «хвоста» не было.
У отеля, расплатившись с немногословным водителем, я поднялся в номер и плотно закрыл за собой дверь. Оставшись наедине, я, наконец, решил изучить содержимое сумки, которое, со слов умирающего Виктора, ставило под угрозу его семью. Расстегнув молнию, я достал папку с документами, кожаный мешочек, туго перехваченный шнурком, и пачку евро, завернутую в листок, на котором были записаны какие-то расходы. Я развязал шнурок и высыпал содержимое на стол. Невообразимое количество бриллиантов заискрилось всеми цветами радуги, играя в лучах дневного солнца. Все встало на свои места, теперь было понятно, чем рисковал белорус, не передай он адресату груз.