— Последний год я был полностью верен тебе, я клянусь.
— Эм, ха, до тех пор, пока Миа не рассказала тебе о Париже. Затем ты пошел и трахнул кого-то другого.
Ник отвернулся, ничего не отрицая и не защищая себя, ночь его признания вернулась ко мне, как удар ножом в живот. Я кричала до хрипоты, ударила его по лицу и выставила его из своей квартиры. Затем я выбросила из окна каждый подарок, который он мне когда-либо подарил. Я вспомнила, как он наблюдал за этим, молча сидя на капоте своего грузовика в темноте.
Лу допил свое пиво.
— Ничего себе, это реально печально, ребята. Так что случилось дальше?
— Мы расстались, — сказала я, сжав зубы. — Но следующим вечером он показался у моей квартиры с бутылкой виски. — И я не сказала нет, как должна была. Я никогда не могла отказать ему, когда он был причастен.
Взгляд Ника встретился с моим.
— Мы снова сошлись.
Я подняла подбородок.
— Мы были пьяны, когда сделали это.
— Мы сели на поздний рейс до Вегаса.
— Сделали тату и поженились. Два идиотских решения.
Лу наблюдал за нами и мотал головой как на открытом чемпионате Франции по теннису.
— И затем?
Мы смотрели друг на друга на мгновение дольше, каждый из нас переживал боль и удовольствие от этих безумных выходных. Что мы могли сказать? Неважно что, Ник не мог отрицать, что он был неверен той весной — акт предательства, который начал целую череду безумных событий. И наполненных виски, слезами и сексом безумств, когда я простила его, и вышла за него замуж — но затем он оставил меня в том номере отеля. Никакие извинения не могли компенсировать ту боль, и я была чертовски уверена, что не хотела слышать никаких объяснений.
Ради всего святого, почему я должна слушать, как он говорит, что не любил меня достаточно, чтобы остаться?
С помощью родителей я быстро предприняла все необходимые действия, чтобы оформить развод с ним, и уехала в Париж. Мы втроем решили сохранить это втайне, я даже не была уверена, что знала бабушка.
Позже в том году я сделала небольшое тату с его именем и датой нашей свадьбы на моей левой лопатке в виде летящей ласточки. На краткое мгновение я задумалась, что он сделал с большой татуировкой моего имени, написанной у него на груди.
Сейчас это не имело значения.
— И затем он ушел, — сказала я. Глубокий вдох. — Но сейчас я простила его. — Ложь соскользнула с моего языка на удивление легко, особенно для меня. Конечно, я никогда не прощу его. Разве это не написано на моем лице?
Ник наклонил голову, и я могла сказать, что он не поверил мне.
— Зачем?
— Что ты имеешь в виду под зачем? — бушевала я. — Ты попросил прощения, и я простила тебя.