– Подойди, Джон, – позвал Юсуф. – Познакомься с моим племянником.
Джон подошел на деревянных ногах и опустился на колени перед мальчиком. Во рту у него пересохло.
– Салям, малыш. Я рад познакомиться с тобой.
Убада стоял, широко раскрыв глаза, и вдруг у него задрожала нижняя губа.
– Неверный! Неверный! – взвыл он и побежал к Хальдуну, который подхватил его на руки и прижал к груди.
– Сожалею, Джон, – со смехом сказал Хальдун. – Боюсь, я рассказывал своему сыну слишком много историй про ужасных франков.
Джон почувствовал, как что-то сжалось у него в груди, он едва дышал. Однако он заставил себя улыбнуться.
– Я понимаю, – сумел ответить он.
Смех Хальдуна смолк, и он перевел взгляд с Джона на сына. Затем снова посмотрел на Джона и нахмурился. Глядя Хальдуну в глаза, Джон постарался взять свои чувства под контроль.
– Где моя сестра? – спросил Юсуф и разрядил напряжение.
– Она плохо себя чувствует, – ответил Хальдун, поворачиваясь к Юсуфу. – И просила ее извинить за отсутствие.
– Надеюсь, ничего серьезного.
Хальдун покачал головой:
– Временное недомогание. – Где-то неподалеку послышался протяжный зов муэдзина. Джон посмотрел на небо и увидел, что оно почернело, а звезды стали особенно яркими. – Пришло время ночного намаза, – сказал Хальдун. – Мы помолимся здесь. – Он указал на белую полосу, начертанную на стене двора. – Я отметил направление на Мекку. – Когда из дома вышли слуги с молитвенными ковриками, Хальдун повернулся к Джону: – Ты можешь подождать в сторожке у ворот.
– Я останусь и помолюсь моему Богу, – ответил Джон.
Он отступил в тень у боковой двери дома и, опустившись на колени, склонил голову, но продолжал наблюдать за остальными.
Юсуф, Хальдун и Убада подошли к фонтану, чтобы омыть головы, руки и ноги, готовясь к молитве. Мужчины закончили мыться и встали перед молитвенными ковриками, спиной к Джону. Они начали молиться, повторяя первые строки ракаата[10]:
Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного.
Джон знал, что ночной намаз состоит из четырех ракаат и занимает около десяти минут. Молящиеся падают ниц в конце первого ракаата. Как только это произошло, Джон бесшумно поднялся на ноги и проскользнул в боковую дверь дома. У спальни Зимат он остановился. Прижавшись ухом к двери, он прислушался, но слова молитвы во дворе заглушали все остальные звуки. Однако ему удалось расслышать тихий плач. Джон распахнул дверь.
Зимат сидела на кровати, прижав колени к груди, и удивленно подняла глаза, когда Джон вошел. Он увидел, что по ее щекам бегут слезы.
– Джон, – выдохнула она.
– Я боялся, что ты меня забыла, – сказал он, закрывая за собой дверь.