— Уверен, даже Бэв из Антона [46] с ним не сравнится. И это тот джентльмен, которого мы будем вскоре оперировать? Я рад. Всегда замечал, что человек с позитивным настроем выздоравливает быстрее остальных; и хотя извлечение блуждающей пули не похоже на рискованное хирургическое вмешательство, хорошо, когда все шансы на нашей стороне.
— Да, конечно, — с сомнением согласился Томас. — И наверняка мне стоило прооперировать его раньше, когда он был таким веселым; но в последние дни он резко погрустнел, погрузился в глубокую мрачную меланхолию — как висельник какой-то, потому что один болтливый дурак, знакомый, как и все мы, со сплетнями Валлетты, растрепал, что его... — Томас замолчал и кинул на Стивена многозначительный взгляд, — его жена вела себя весьма несдержанно. Вы понимаете, о чем я и о ком. Но надеюсь, это маленькое кровопускание принесет ему покой: не стоит забывать, что та же беда постигла уже многих мужчин, и большинство из них пережило эту травму.
Стивен намека Томаса не уловил, остался совершенно спокойным и спросил:
— Вы подготовили его к операции?
— Да. Три драхмы мандрагоры на пустой желудок.
— Мандрагора... — с легким презрением начал Стивен, но вошел морской пехотинец и прервал его речь.
— Мистер Филдинг шлет свои приветствия, — произнес он, — и спрашивает, почему его еще не прооперировали. Говорит, что ждет в лазарете уже дольше одной склянки.
— Передайте ему, что мы уже идём, — ответил мистер Томас. — Что вы имеете против мандрагоры, коллега?
— Совсем ничего, — отозвался Стивен. — Это мистер Чарльз Филдинг? Тот, о ком вы упоминали? Лейтенант военно-морского флота Чарльз Филдинг?
— Ну да. Я так и сказал, вы забыли? Чарльз Филдинг, муж дамы с псом, который так любит капитана Обри. Так вы не поняли намек? Не уловили смысл? Удивительно. Но это строго между нами.
Они прошли в лазарет, где, стоя в ярком свете из решетки над головой и выглядывая из полупортика, расположился высокий, темноволосый и крупный мужчина, который словно сошел с картины в комнате Лауры: на нем даже были те самые полосатые панталоны. Мистер Томас представил Стивена, и Филдинг спросил в дружеской манере:
— Как поживаете, сэр? — раскланиваясь, но без особого усердия.
Стало понятно, что то ли мандрагора мистера Томаса, то ли выпитый Филдингом ром возымели значительный эффект: голос лейтенанта был хриплым, а речь путаной. Стивену никогда не приходилось видеть человека, который с радостью ложится на операционный стол, сундук или стул; даже храбрейший опешил бы перед лицом хладнокровно сделанного надреза, а большая часть моряков постарались бы добавить изрядную порцию к предписанному снотворному.