– Сейчас он в безопасности, а завтра? – говорила она, пожимая плечами.
«Береги Гомера, береги его сердце», – наставлял ее в письмах Уолли.
«А кто подумает о моем сердце? Да, я все еще сержусь», – отвечала ему Кенди, хотя Уолли не спрашивал о ее чувствах.
Сердилась на Уолли, но была ему верна, ждала и надеялась. Целовала Гомера при встречах и расставаниях, но никаких других вольностей.
– Мы просто друзья, – объясняла она отцу, хотя Рей ни о чем не спрашивал.
– Вижу, – отвечал Рей.
Работа в саду этой зимой была самая простая – главным образом обрезка крон. Все по очереди учили Гомера этому нехитрому искусству.
– Самые большие ветви отпиливают, когда температура падает ниже нуля, – объяснял Злюка Хайд.
– Дерево, если его обрезать в холод, не так кровит, – по-своему объяснял то же самое Вернон Линч, отсекая очередную ветку.
– Когда холодно, нет той опасности заразить дерево, – подытожил наставления Эрб Фаулер, который в зимние месяцы меньше забавлялся с презервативами, скорее всего, потому, что не хотелось снимать перчатки и лезть в карман.
Правда и то, что после вопроса Гомера о дырках в профилактических средствах прыть его заметно поубавилась.
– А разве в них есть дырки? – наигранно удивился он. – Значит, производственный брак! – Потом подошел к Гомеру вплотную и шепнул на ухо: – Дырки-то не во всех.
– А отличить можно, какие с дырками, какие нет? – спросил Гомер.
– Нельзя, – пожал плечами Эрб. – Просто одни целые, а другие с дырками. Производственный брак.
– Точно, – кивнул Гомер. Но заметил, что пестрые пакетики в рекламной упаковке стали редко летать в его сторону.
Жена Злюки Хайда Флоренс была опять беременна. И всю зиму Толстуха Дот с Айрин Титком подшучивали над счастливыми супругами.
– Сделай милость, держись от меня подальше, – начинала Толстуха Дот, обращаясь к Злюке. – И смотри не пей кофе из моей кружки. Тебе ведь стоит дохнуть на женщину, и она брюхата.
– Это самое он со мной и сделал! – подхватывала шутку сама Флоренс.
– Смотри, Злюка, не вздумай наших мужиков учить своим фокусам! – смеялась Айрин.
– Он меня всего только чмокнул в ушко, – гордо поглаживая живот, говорила Флоренс, – и вот пожалуйста.
– Одолжите, ради бога, ушные затычки, – подхватила Лиз-Пиз. – Или лыжную шапочку!
– А мне дюжину резинок Эрба! – смеялась Айрин Титком.
«Упаси тебя бог от этих резинок», – подумал Гомер. Так, наверное, Флоренс и забеременела. Он смотрел на сияющую жену Злюки Хайда: странно видеть женщину, радующуюся беременности.
– Ты что, Гомер, – спросила Толстуха Дот, – ни разу не видел бабу на сносях?