Софи снова охнула, но на сей раз так, что плоть его мгновенно приподнялась. Он продолжал целовать ее, потому что точно знал: сейчас ее реакции – один лишь инстинкт, никакой игры. В любви она была абсолютно честна.
Потом принялся ласкать ее обнаженное тело, и она, застонав от удовольствия, прохрипела:
– Так нечестно, нечестно!
– А я и не веду честную игру, – пробормотал Лонгмор.
И стал целовать ее повсюду, куда мог дотянуться. Причем медлил в самых восхитительных местечках – за ухом и на сгибе локтя. И конечно же, благоговейно целовал ее груди. В какой-то момент Софи громко застонала, взъерошив его волосы. И этот жест собственницы окончательно уничтожил его самоконтроль. К тому же он прекрасно понимал, что второго шанса, возможно, не будет. Так что следовало воспользоваться этим.
Снова поцеловав грудь Софи, он спустился пониже и немного помедлил, играя с шелковистым золотым треугольником между ее ног. Когда же поцеловал лоно девушки, она громко застонала, после чего что-то пролепетала на французском. Но он не остановился и стал целовать прелестные изгибы бедер и изящные ножки, целовал до самых пальчиков и перецеловал каждый из них.
Через минуту-другую он уложил Софи на живот, но она тут же запротестовала:
– Нет, милорд!
– Меня зовут Гарри. К чему церемонии здесь и сейчас?
– О Гарри! – выдохнула она.
Впервые женщина, не являвшаяся близкой родственницей, назвала Лонгмара по имени, которое произнесла с легким французским акцентом. И он был твердо уверен, что никогда еще не слышал такого прекрасного имени.
Он принялся целовать ее затылок, поглаживая по бедрам и ягодицам. И благоговейно поцеловал каждое.
Софи хихикнула. А он устроился между ее ног и снова стал поглаживать. Она затаила дыхание, потом тихонько застонала. И в тот же миг его желание возгорелось с новой силой. Он притянул ее к себе и вошел сзади.
– Ооооо! – снова застонала Софи.
– Да, – прошептал он, целуя ее шею, – да, милая.
«Да-да-да-да»!.. – воскликнула его душа, когда он начал двигаться медленно, но мощно.
Ему хотелось, чтобы это длилось часами, но самообладания не хватило. В какой-то момент он снова уложил Софи на спину и опять в нее вошел. Так было еще лучше, потому что теперь он видел ее лицо. А ей теперь казалось, что она знала его целую вечность и что он принадлежал ей целую вечность. Она двигалась вместе с ним, двигалась в одном с ним ритме. А потом и задавая ритм.
Гарри увидел, как изменилось ее лицо, когда она приблизилась к пику, и сделал последний яростный выпад, когда она вскрикнула. А затем он излился в нее, а его тело продолжало вибрировать еще некоторое время, пока он, наконец, не опустился на нее, уткнувшись лицом ей в шею.