Они снова заснули. А через час-другой свет, струившийся в окно, подсказал Софи, что давно уже утро и что ей давно пора встать. Но вставать совсем не хотелось. Было так уютно лежать в объятиях мужчины… И Лонгмор по-прежнему прижимал ее к себе.
«Наверное, он очень любит женщин», – подумала Софи. Но что она понимала в любви? Сколько раз слышала, как женщины жалуются, мол, мужчина после этого отворачивается и засыпает. Или старается сбежать. Но он еще не ушел. И конечно же, он не мог вообще отсюда сбежать, так как его сестра находилась здесь же, в соседней комнате.
Софи почувствовала, как граф пошевелился. И почему-то вдруг она вспомнила, как он взял ее сзади. Хм… Это было довольно интересно…
– Тебе нужно идти, – прошептала она.
– Рано еще, – пробормотал он.
– Твоя сестра… – напомнила Софи.
– Не проснется еще целую вечность.
– Откуда тебе знать?
– Она не держит магазина. Это ты встаешь на рассвете. Клара всегда спит как убитая. И никогда не просыпается раньше одиннадцати.
Софи села на постели, и граф пробормотал:
– Мы должны обсудить это сейчас?
– Никаких обсуждений, – отрезала она. – Все очень просто: Никто Ничего Не Должен Знать.
Он приподнялся на локте и взглянул на нее.
– Знаешь, ты очень выразительно произнесла эти слова.
– И очень серьезно, – заявила Софи. – Если никто не знает, значит, никто не знает. Обещай никому не говорить.
– Откуда ты взяла, что я из тех, кто хвастает перед своими друзьями любовными связями? Полагаешь, я буду хвастаться тем, что лишил девушку девственности?
– Кто знает, что я была девственницей? Ведь я – модистка. К тому же француженка.
– Да, действительно… Я и сам сначала так думал.
– Потому что я не знала, что делать?
– Да, поэтому. И не только поэтому… – добавил граф с ухмылкой.
– У меня не было времени! Никогда не было времени для мужчин!
– О, я тебя не критикую… Просто был немного поражен. Однако…
– Нравится, что стал первым?
– Нравится, – признался Гарри. – Странно, но нравится. Раньше мне бывало все равно. Но в твоем случае… все иначе.
Ей тоже нравилось, что он стал первым. Мир полон распутников и лжецов. Марселина когда-то вышла за такого. А леди Клара попала в беду из-за такого же.
Но сколько бы недостатков ни насчитывалось у Лонгмора, он был именно таким, каким казался. Всегда был самим собой.
Она с улыбкой сказала:
– Что ж, пока ты будешь молчать – никаких проблем.
– А ты? Ты будешь молчать?
– Я не стану помещать объявление в «Спектакл», если ты это имеешь в виду.
– Не, не это. Как насчет твоих сестер? Разве ты не рассказываешь им все?
– Д-да…
– И что же?