Сегодня на Софи было ослепительное вечернее платье, детальное описание которого она уже представила в «Спектакл». Отчет должен был появиться в понедельник. Наряд же являлся одним из самых блистательных созданий Марселины, и «Мэзон Нуар» получил свою долю похвал в газете.
Черные мантильи из тафты стали в Париже последним криком моды и надевались обычно с платьями из более мягких тканей, вроде муслина например. Но Марселина скомпоновала мантилью с розовым атласом, чувственно шуршавшим при малейшем движении.
Каждая женщина, видевшая в этот вечер мадам де Вернон, рассматривала ее платье со сладострастием, которое чаще увидишь в глазах мужчин.
Лонгмор никогда не смотрел на нее так, но Софи сказала себе, что он – другой. Поэтому мог владеть чувствами так же хорошо, как и она. Следовало внимательно его изучать, чтобы заметить, как сверкали темные глаза, когда он рассматривал ее пристальнее обычного. Тогда уголки его губ чуть поднимались и…
Она вздрогнула, вспомнив, когда Лонгмор в последний раз смотрел на нее так. Всего несколько часов назад. За мгновение до того, как поцеловал. Ох, плохи ее дела…
Если бы не леди Клара, – а времени на ее спасение почти не оставалось, – Софи легко могла бы натворить из-за Лонгмора множество глупостей. Например, плакала бы в подушку по ночам. Или писала бы тошнотворные стихи о Любовниках, Разлученных Судьбой. Или же цитировала бы целые сцены из «Ромео и Джульетты». Но у нее не было времени на подобные глупости. Ей приходилось играть роль Клеопатры при Марке Антонии – Аддерли. Врочем, она никогда не считала Марка Антония достойным царицы египетской. И всегда находила этот союз немного странным. Но, как бы то ни было, ей предстояло сыграть роль коварной обольстительницы, а это требовало терпения.
Тут слуга, стоявший у двери номера, сообщил, что лорд Лонгмор ждет ее в гостиной. Сердце Софи гулко забилось. Ах, она-то думала, что у нее будет время отдохнуть и собраться с мыслями до приезда графа. Сохранять спокойствие в его присутствии – это совсем не просто. Слишком часто она чувствовала, что он читал ее мысли. Как в тот раз, например, когда она перед ним раздевалась. Разумеется, она не возражала против того, что он видел ее нагой. Но очень нервничала из-за того, что он видел ее насквозь.
И вот сейчас… Все время держать себя в руках – это почти невозможно. Особенно после утомительного вечера с лордом Аддерли. Общаясь с ним, Софи не торопилась. Приходилось обдумывать каждое слово и одновременно держать его близко, но не слишком. И действовать осмотрительно, чтобы направить его мысли в нужное русло. Это все равно что танцевать с мужчиной, у которого обе ноги левые. Он пытался исподволь дать ей понять, что охвачен страстью. А она делала вид, будто ничего не понимала. Играть такую роль – тяжкий труд! К тому же отнимающий гораздо больше времени, чем она рассчитывала.