– Как долго это длилось? – выдохнула она.
Казалось, время застыло. В вязкой тишине слышалось только их дыхание, в глазах друг друга они видели свое отражение. Пальцы Евы замерли на руке Адама. Его пульс участился, и ее сердце забилось быстрее. Его теплое дыхание коснулось ее лица.
А в следующий миг грудь Адама дрогнула. Он глубоко вдохнул, собирая волю в кулак. Потом медленно, с усилием отвел руку.
Откинувшись на спинку стула, он повернул голову к окну. Его ладони прижались к столу, костяшки пальцев побелели от напряжения. На горле дернулся кадык.
Он не смотрел на Еву. Словно боялся, не доверяя себе.
– Мне нужно навестить одного прихожанина, – тихо произнес он.
Ева понимала: Адам только что спас их обоих.
Он медленно поднялся, будто раненый или пьяный. Схватив со стула сюртук, продел руки в рукава.
Ева молча кивнула, испытывая облегчение и странную тяжесть в голове. Если бы Адам прикоснулся к ней, она бы погибла.
И стоило ей прикоснуться к нему… случилось бы то же.
Она встала следом за ним. Чувствуя себя потерянной, обнаженной. Не находя сил заговорить.
– Спасибо, что залатали меня, – сказал Силвейн с легкой печальной улыбкой.
«Спасибо, что смутили мой покой», – горько усмехнулась про себя Ева, борясь с навалившейся слабостью.
– О, я знаю массу полезных вещей и много чего умею.
О боже… после всего, что произошло, ее слова прозвучали как непристойный намек.
На губах преподобного скользнула улыбка.
– Охотно верю. Надеюсь увидеть вас в доме О’Флаэрти.
– Да. Мне дали понять, что в качестве награды я, возможно, получу приглашение на празднество с музыкой и танцами, которое состоится через две недели или около того. Если, конечно, меня сочтут достойной.
Пастор долго надевал шляпу, как будто, водрузив ее на голову, рассчитывал вернуть себе здравомыслие и самообладание. Затем смерил Еву долгим хмурым взглядом, от которого ей вдруг стало трудно дышать, будто грудь сдавило железным обручем.
– Я великолепно танцую, леди Булман, – тихо произнес он.
В его голосе слышалось и обещание, и предостережение.
Вежливо притронувшись к полям шляпы, Адам вышел за дверь.
– Это не… пастор там вдалеке? Идет в нашу сторону по лужайке? – спросила Джозефина.
Миссис Снит, мисс Питни и мисс Чаринг, вытянув шеи, выглянули из окна экипажа, катившегося по дороге к усадьбе леди Булман.
Это и впрямь оказался преподобный. Дамы приветливо помахали ему, однако тот их не заметил. Ландо поравнялось с ним, но пастор словно ослеп и оглох. Он не услышал ни скрипа колес, ни грохота подков.
– Только посмотрите на выражение его лица, – проговорила миссис Снит. – Он погружен в свои мысли. Наверное, ему открылось божественное откровение.