Кто сказал, что ей нельзя видеться с Хейнсвортом, пока тот в Пеннироял-Грин? Разве она не вправе вести себя, как ей вздумается? В конце концов, вдовы всегда пользовались определенной свободой. Хейнсворт воплощал в себе все, к чему она привыкла. Он человек из ее прошлого. Возможно, виконт напомнил ей о том, по чему она тосковала в суссекской глуши, что бы ни писали о ней в бульварных листках. Людская молва переменчива. Рано или поздно сплетники устанут перемывать косточки графине, нелепая история о Черной вдове наскучит читателям, и лондонский свет с радостью примет Еву.
Адам знал, что увидит ее днем в доме О’Флаэрти.
При мысли об этом во рту у него пересохло, дрожь предвкушения пробежала по телу.
Его вдруг охватила необъяснимая уверенность, что правда ему откроется… стоит лишь взглянуть в лицо Еве. По крайней мере, так он сказал себе.
– Пастор дома? Миссис Далримпл взяла на себя смелость впустить меня, поскольку я как-никак родственник.
Йен остановился в дверях кабинета.
– Для тебя – дома. Ты принес мне банки с вареньем или вышитые подушки?
– Так мне теперь нужно приходить с подношениями, чтобы добиться у тебя аудиенции? Что ж, я принес новость, которая, возможно, тебя заинтересует. Джона О’Флаэрти видели вчера вечером в трактире «Свинья и чертополох». Как тебе такой подарок?
Адам с протяжным вздохом откинулся на спинку кресла.
– Я предпочитаю варенье.
– Извини, старина. Я слышал, ты собираешься заниматься починкой их дома, и решил, что тебе следует это знать. Ведь может случиться всякое.
– Он пил?
– О да.
– Нед Хоторн подавал ему спиртное?
– Похоже, Джон принес флягу с собой.
Выронив перо, Адам вскочил на ноги. Чутье подсказывало ему, что осторожность не помешает. Появление О’Флаэрти не предвещало ничего хорошего. До назначенной встречи с добровольцами оставалось еще несколько часов, но Адам решил поспешить. Лошадь ждала его в сарае за пасторским домом.
Схватив со спинки кресла плащ, он торопливо продел руки в рукава.
Потом нерешительно замер. Ему не хотелось спрашивать, и все же он не смог удержаться.
– Кстати, Йен… тебе что-нибудь известно о лорде Хейнсворте?
– Хейнсворт… земель у него полно, а в кошельке пусто. То же можно сказать о многих аристократах, верно? Любит играть. Я не слишком хорошо его знаю, но мне этот молодчик не по душе. Слишком лощеный, если ты понимаешь, о чем я. А когда кто-то так и сияет глянцем, обычно это означает, что за внешним блеском он старается что-то скрыть.
Именно это пытался сделать и Йен. Он что-то утаил. Адам это чувствовал.
– Ты чего-то недоговариваешь.