Прогнав прочь воспоминания, Адам взял новый лист бумаги и медленно разгладил его один раз и другой, как гладят кошку, будто это могло помочь написать достойную проповедь.
Мучительная ревность, бушующий огонь, бурлящий поток… «Истинная любовь, та, что поражает вас внезапно, как молния, мало похожа на братскую христианскую любовь, о которой упоминается в Первом Послании Павла к коринфянам», – так сказала леди Фенимор.
Ошеломленный внезапным откровением, Адам откинулся на спинку кресла.
Он знал наизусть текст Священного Писания, но открыл Новый Завет на Первом Послании к коринфянам и начал читать.
«О, вдохновение, своевольный гость, вот где ты пряталось, – пробормотал он про себя. – Спасибо, что показалось в одиннадцатом часу, как обычно. Леди Фенимор, вы были мудрой женщиной, но не знали всего».
Вдохновение помогло рассеять туман в его голове, и Адам внезапно понял, как следует поступить.
Взяв перо, он начал писать. Но не проповедь.
Нет, проповедь могла подождать.
«Дорогой Фредди!
Я скоро приеду в Лондон. Не злорадствуйте. Буду рада встрече с Вами. Возможно, Вам следует позаботиться о специальном разрешении на брак?
Айви».
Ева не сомневалась, что Фредерик поймет, как нелегко далось ей это решение. И, конечно же, будет злорадствовать.
Ева отдала Хенни письмо, чтобы та отнесла его в лавку Постлуэйта. Почтовый дилижанс должен был отвезти послание в Лондон лорду Лайлу. Зная Фредди, Ева предположила, что тот велит вставить его в рамку и повесить на стену.
Теперь Хенни следила за тем, как, готовясь к отъезду в Лондон, укладывают в дорожные сундуки вещи Евы.
– О, это белое муслиновое платье… вы надевали в тот день, когда преподобный впервые пришел в наш дом. – Она высоко подняла платье, чтобы показать его Еве. – Помните?
Ева с подозрением нахмурилась, глядя на Хенни.
– Да, я помню.
– Вы были чудо как хороши в нем. А это… зеленый шелк. В нем вы танцевали на городском балу.
– Я помню, Хенни.
Подойдя ближе, Ева взяла в руки зеленое платье и с нежностью прижала его к груди – так баюкают больного ребенка.
– А в чем вы пойдете завтра в церковь?
Ева недоверчиво подняла брови.
– Мы… не пойдем завтра в церковь.
– А я скажу, что вы трусиха, если у вас не хватит духу пойти туда в последний раз.
– Ты любишь обзывать меня по-всякому, – со вздохом отозвалась Ева, не принимая всерьез ворчание служанки.
– Я лишь говорю правду, миледи. Разве вам не хочется показаться на людях во всем блеске, чтобы покинуть этот городишко победительницей? Неужели вы не хотите увидеть всех местных кумушек в последний раз, прежде чем станете женой виконта? Уж тогда вы будете ходить с высоко поднятой головой и даже не взглянете на них. Вдобавок вам следовало бы пойти ради преподобного Силвейна. Ведь, в конце концов, он мне жизнь спас.