Вот Дильшод-библиотекарь, наверное, ща индийский купчик попивает с узбекскими народными конфетами «Парварда». И сам похож на эдакого купца — сытый, ленивый, довольный собой, и прилизанный. Да.
И я бы с ним сейчас чаю попил, сладкого, с сахарком. В зоне сахар под запретом, ну знаете же, чтобы брагу не мутили, но у Дильшода под деревянным полом библиотеки целый погребок — «начка». Там и сгущёнка, и тушёнка, и сахар, и даже настоящие рижские шпроты.
«Шпроты — на Новый год» — Дильшод иногда подолгу нежно любуется баночкой и прячет её обратно в «начку». На Новый год.
Я себе, похоже, Новый год уже обосрал. Буду наряжать нарядную, вместо ёлки.
А как все в библиотеке было в жилу! Вот ведь — что имеем, то не ценим… Слишком легко досталось — без больших напрягов.
Меня в библиотеку определил сам Хозяин. А вы думали?
Я сходу нахуй карьеру стал лепить. Как этап в зону вогнали, сразу ему на глаза попался. Я умный.
* * *
Помню, после двухнедельного карантина нас вывели в жилую зону. О карантине у меня сохранилось только одно воспоминание — мы лущили скамейку и, предварительно измельчив, курили её, с наслаждением выпуская огромные клубы дыма.
Содержание никотина в скамейке являлось величиной крайне спорной. Скорее курили, чтобы убить время, а не удовлетворить потребность в яде немилосердно убивающим лошадей.
Если вы провели в тюрьме хотя бы месяц, цвет вашего лица становится молочно-белым. Этого нежного эффекта не добиться никакими дорогими кремами. Вновь прибывших в зону всегда узнают в основном по этому туберкулёзному цвету лица и одежде, которую вам очень стараются выдать не по размеру.
Этапников выстраивают полукругом перед одноэтажным кирпичным зданием, похожим на обычное здание школьных мастерских.
Мы ждём распределения по баракам, в которых нам предстоит провести ближайшие несколько лет жизни.
Выбритые тупым лезвием, в одинаковой дешёвой х\б одежде, мы похожи на счастливых жителей северокорейской деревни, пришедших на встречу с дорогим товарищем Ким Ир Сеном.
Я много видел фильмов, как перед новосёлами в зоне выступает какой-нибудь чин со злым лицом, угрозами и злой собакой на поводке.
В нашем же случае появляется человек совершенно гражданской наружности — в свитере, какой носит и мой отец, и в роговых очках.
«Геолог, однако»: думаю я — «или завклубом».
Завклубом начинает говорить. У него мягкий голос, и манеры слабохарактерного человека с беспокойной душой.
— Вы прибыли в Папскую колонию усиленного режима № 64–32.
«Ого — папская! Да мы в Ватикане»- догадываюсь я. «Обязательно напишу об этом книгу. Название уже есть — «Папские нунции». Это будет бестселлер.