Она расстегнула юбку, и та съехала к ее коленям. Она сбросила ее и сняла туфли.
— Вот и хватит пока, — сказал он, когда она осталась в бюстгальтере и трусиках цвета шампанского. — Мне очень хочется посмотреть, как это намокнет.
— После того, как сможешь не только руку мне целовать, — ответила она, но не стала спешить снимать белье, раз уж оно ему так понравилось. — Отвернись.
Он не отрывал жадного взгляда от ее груди.
— Это обязательно?
Ох… Густые темные курчавые волосы, потеки глины на щеках и груди, вода, стекающая по коже, придавали ему сходство с вождем какого-нибудь первобытного племени.
Все низменные инстинкты побуждали ее сделать еще шаг, прижаться к нему и заняться с ним любовью, но темные впадины у него на висках и под глазами предостерегали ее: сейчас в этом он нуждался меньше всего.
Она взяла с полочки гель для душа и жестом велела ему повернуться спиной. Он уперся ладонями в гранитную стену.
Она намылила ему голову, привстав на цыпочки, чтобы смыть засохшую в волосах глину. Ей пришлось прижаться к нему, грудь скользила по его спине, с которой каскадом стекала вниз мыльная пена.
Когда она повторила всю процедуру еще раз, он зарычал:
— Боже мой, что ты делаешь, женщина?
— Истязаю себя, — сказала она, выдавливая гель на губку и намыливая ему плечи.
— И не только себя! Если хочешь сказать мне что-то важное, лучше скажи сейчас, пока я еще в состоянии соображать.
— Я нашла людей, которые приберут в Хедли-Чейз. Мы поживем там неделю начиная с субботы.
— Что значит «поживете»? — Он чуть-чуть повернулся, чтобы посмотреть на нее.
— Успокойся. Речь идет о моей семье. — Она продолжала мыть ему спину, опускаясь все ниже, к углублению между двумя его восхитительно подтянутыми ягодицами.
— Нет… — начал было он, но вынужден был замолчать. У него перехватило дыхание, когда ее ласковые пальцы спустились ниже.
— Каникулы в Корнуолле накрылись медным тазом, так что я предложила им провести неделю за городом в обмен на небольшую помощь в уборке.
— Я не могу просить твоих родных убирать мой лом, — сказал он.
— Ты не можешь — зато я могу, — ответила она, приседая вниз и обрабатывая мочалкой его колени и совершенно потрясающие икры. — Пэтси тоже вызвалась помогать.
— Пэтси?
— Я встретила ее на улице. Она велела для начала спросить разрешения у тебя.
— Все соседи будут знать мельчайшие подробности, не пройдет и часа с момента ее возвращения.
— Речь идет всего лишь о старом доме, — напомнила она ему. — Куча скучных портретов, парочка кроватей под балдахинами и старая-престарая кухня. Теперь можешь повернуться.