Но если бой начат, и враг показался – надо сражаться и победить. Иначе ведь и жить незачем?
Вашингтон, Белый дом.
2 октября 1945 года
– У Джо есть доступ к машине времени, – сказал Джек Райан, – раньше я считал это весьма вероятным, сейчас же уверен.
Русский Вождь выслушал наше предложение абсолютно равнодушно. А затем сказал то, что никак нельзя было ждать от диктатора с абсолютной властью. Что надо спросить самого Лазарева – и пригласил его в кабинет. И сказал, что как Лазарев решит, так и будет. А Лазарев ответил мне коротким русским ругательством, причем сказано это было тоже спокойно – видно было, что Джо и наш фигурант или заранее все отрепетировали, или предвидели без вариантов. Насколько мне известно, Сталин никогда прежде и ни с кем не играл в такую демократию. Могу оставить процентов десять на то, что даже диктатору иногда хочется пошутить. Но девяносто – за то, что ни он, ни Лазарев не свободны в своих решениях, а обязаны учитывать позицию третьей стороны, которая Лазарева и прислала.
– Набавлять цену до максимума? – спросил президент. – Просто чтобы узнать, на каком уровне русские готовы согласиться.
– Бесполезно. Судя по абсолютному отсутствию реакции на изменение цены, у Джо на кону гораздо большее. То, что он никогда не уступит. И надо было видеть взгляд Лазарева: он смотрел на меня даже без вражды, а как цивилизованный европеец на африканского царька, предлагавшего выкуп в миллион зеркалец и бус. Мне было искренне обидно за Америку, сэр!
– Переход ко второму действию?
– Сначала мне пришлось выслушать Джо. Который поинтересовался, а на каком, собственно, основании мы требуем отставки «одного из лучших советских адмиралов» – и что СССР все же не Панама, где американскому послу дозволено распоряжаться как высшей власти. Если же мы настаиваем на формулировке, «ради дружеских отношений между нашими странами», то должны предъявить, указав свидетелей, какие конкретно поступки или публичные высказывания Лазарева носили антиамериканский характер?
– Ясно. Так что со вторым вариантом?
– Я попытался вызвать объект на откровенность. Узнать, что конкретно он имеет против Америки. Заявить, что если он или его семья пострадали от действий властей или вооруженных сил, или просто граждан США, то наше правительство готово выплатить компенсацию. И что я представляю тех американцев, которые искренне заинтересованы в дружбе с Россией. Спросил, неужели вы хотели бы в будущем войны между нашими народами? Я использовал все свое красноречие, все свое умение дипломатии, весь свой психологический опыт, сэр!