Батальон китайского спецназа «Зеленый дракон», залегендированный под партизанский отряд. И тридцать русских парней – инструкторов, в бой пошли все – раз такая пьянка, режь последний огурец! Нам помогло, что в этой истории не было Арденн, когда американцы плотно познакомились с «Бранденбургом» – и в Китае до того дня действовало негласное правило: белые люди друг друга непосредственно, в наземных сражениях, лицом к лицу, не убивают! Потому никто не увидел врага в трех десятках людей в американской форме, правильно говоривших по-английски, въехавших на базу поздно вечером, в двух «студебеккерах». Точное расположение базы и ее внутренний распорядок мы знали, что-то от друзей-китайцев (часть персонала там была местной), что-то от допроса сбитого американского пилота. В начале той войны соблюдались правила – сбитых летчиков (если они попадали не к китайцам, нашим и Чана, а к белым людям) берегли, и после обменивали. Этому же американцу предстояло испытать на себе все прелести походно-полевого допроса – ну а после милостливую смерть.
И горело на базе, и взрывалось. Тридцать профессионалов, четко знающих каждый свой маневр, могут сделать очень много. Особенно когда их поддерживает батальон, притащивший реактивные минометы. Бедные американские мальчики не воспринимали войну всерьез, для них это было не больше чем приключением и поводом послать домой геройские фотографии. Резать их сонных было не труднее, чем немецких фольксштурмистов у Зееловского моста. Мы только старались не думать, что будет, если от взрывов на складе боеприпасов сдетонируют и атомные бомбы – теоретически не должны, но вдруг? А после мы сумели оторваться, всего с четырьмя «двухсотыми», хотя «трехсотых» было девять. А вот китайский батальон, прикрывающий наш отход, полег почти весь, после по всему народному Китаю славили павших героев, – а нас там не было, совсем, мы даже наград не получили, за то конкретное дело! Но я и сейчас горжусь той работой – В-47 так и не взлетели! Война после этого пошла по совсем другим правилам, беспощадным, – но больше американцы к нашей границе со своими базами не совались, поняли урок!
Если бы я после остался в армии… Советский спецназ бурно рос, мне реально было, с моим послужным списком, оказаться на генеральской должности командира бригады. Но захотелось приключений на свою голову, и новых впечатлений – и пошел по «политике». О прочих делах не расскажу никому и никогда – лишь о последнем, с этой африканской сволочью, который «отец нации», подобие Пол Пота и папы Дювалье в одном флаконе! В самом начале действительно баловался марксизмом, из которого понял лишь, «кто был ничем, тот станет всем». Ну а в Африке «власть» это всегда существительное, а «социалистическая, народная, демократическая» не больше чем к ней прилагательное. Поначалу обличал колониализм и даже успел посидеть в тюрьме, а как дорвался до трона, началось такое! Отправил под топор всех своих прежних соратников по борьбе. Усвоив, что все эти соратники были людьми с каким-то образованием (мелкие чиновники, бухгалтера, младшие офицеры и сержанты колониальной армии), объявил войну учебе вообще, позакрывал все школы, перестрелял учителей. Реально опирался не на партию и даже не на армию с полицией, а на криминальную группировку, с характерным названием «Армия каннибалов», которым жалованья не платил, взамен разрешив забирать имущество у «врагов революции». В «каннибалы» шли жители северных провинций, у себя живущие в каменном веке, – те, кого судьба занесла в города. Увлекался ритуальным людоедством – всерьез веря, что сожрав какую-то часть тела своего врага, перенимает его качества. Естественно, прикончить столь «любимого» правителя находилось множество желающих. Но так как он формально считался «другом СССР», а его страна, «сделавшей социалистический выбор», то мы должны были эту тварь защищать! Я – решил иначе.