– Видишь, оказывается, твой папа все понимает!
– Естественно, он ведь находился когда-то в точно такой же ситуации, – заметил Митя. – Именно он, кстати, и открыл мне один маленький секрет.
– Какой?
– То, что я могу встречаться с другими девушками, будучи помолвленным. Но должен это делать так, чтобы никто не узнал.
– Ай, – Полина споткнулась. – Да, но как это возможно? Ведь в Заречье все тебя знают, ты у всех на виду.
– Да, в этом-то и трудность. Кто захочет встречаться со мной, зная, что я все равно женюсь на другой?
– Кто-нибудь очень наивный, кто решит, что ради нее ты бросишь невесту, богатство, титулы и все прочее, – засмеялась Полина, снова запутавшись в ногах и платье. – Папа тебе на этот счет ничего не говорил?
– Он говорил только, что я все равно женюсь на Долгорукой, и что мне никуда от этого не деться. Я должен принять это как данность, – голос Мити вдруг стал спокойным, как будто он только что проговорил заученную и много раз повторенную фразу.
– И что, никакого выхода? – спросила Водяная колдунья.
– Все не так просто. И не пытайся этого понять… Хочешь, я кое-что скажу тебе?
– Да.
– Мне на роду написано жениться на Долгорукой. Так при рождении мне предсказали.
– Разве это обязательно должно сбыться?
– Я с самого начала поверил в это. И теперь меня преследует пророчество, – закончил Митя. – Правой ногой назад, так, а теперь левой. И вообще, не лучшая тема для разговора на балу, верно? Забудь о том, что я тебе сказал.
– Ладно.
Когда музыка кончилась, запыхавшаяся Полина упала на свой стул.
– Следующий танец мне надо танцевать с ЕЕ матерью, – сказал Митя, отпуская руки девушки.
Полина кивнула и взяла со стола бокал дядюшкиного французского вина, который он привез в подарок имениннику. Сейчас она радовалась, что рядом не было Светослава, хотя совсем недавно сокрушалась по поводу того, что его не пригласили. Перед самым ее отъездом на бал Светик опять за что-то на нее обиделся: кажется, он и впрямь считал, что она должна была отказаться от приглашения Муромцев. Какие все-таки мальчики эгоисты!
А именинника ей стало очень жалко: наверное, тому было тяжело покориться воле родителей. Полина и раньше уже думала об этом, но сейчас, когда юная Марьяна то и дело мелькала перед глазами, она словно на себе почувствовала весь ужас Митиного положения. И зачем нужно это богатство и достаток, если всю жизнь придется провести с нелюбимой женой?
Мимо прошествовал Даниил Георгиевич и пригласил на танец вынырнувшую из толпы мать Анисьи. А пока Митя вальсировал с мамой своей будущей невесты, Сева танцевал с самой Марьяной: девочка завороженно смотрела в холодные глаза своего партнера, хлопая ресницами, и молчала, поджав маленькие розовые губки. На долю секунды Полина посочувствовала ей, но тут же вспомнила грустные Митины глаза, которые все не шли из головы, и решила, что прекрасно бы получилось, влюбись Марьяна на самом деле в Заиграй-Овражкина.