— Согласен, — отозвался Карса.
Дэлум повёл их вдоль уступа. Мимо него протиснулся Клык, замер у входа в пещеру, затем припал к земле и осторожно пополз вперёд.
Воины остановились, чтобы поглядеть, встанет ли у пса шерсть на загривке. Это бы значило, что в пещере живёт седой медведь или какой-то другой зверь. Долгое время Клык не шевелился, прижавшись к камню на площадке у входа, затем наконец поднялся, оглянулся на отряд и потрусил внутрь пещеры.
Со стороны долины пещеру прикрывали рухнувшие деревья. Когда-то над входом был каменный навес, но он обвалился, видно, под весом стволов, так что осталась лишь груда обломков, которые частично перегораживали вход.
Байро начал расчищать дорогу, чтобы можно было провести коней. Дэлум и Карса последовали за Клыком в пещеру.
За завалом из скальных обломков и песка пол в пещере был ровный, усыпанный жухлой листвой. Лучи закатного солнца украсили заднюю стенку жёлтым узором, выхватив плотный блок резных знаков. В самом центре сводчатой пещеры кто-то сложил пирамидку из камней.
Клыка нигде не было видно, но на поле виднелись следы пса, они уходили в сумрак в дальнем углу пещеры.
Дэлум шагнул вперёд, не сводя глаз с крупного знака, высеченного строго напротив входа.
— Этот кровь-знак не принадлежит ни ратидам, ни сунидам, — сказал он.
— Однако слова под ним — теблорские, — уверенно заявил Карса.
— Стиль уж больно… — Дэлум нахмурился, — …витиеватый.
Карса начал читать вслух:
— «Я увёл выжившие семьи. Прочь с высокогорья. По разломанным жилам, что кровоточили под солнцем…» Разломанным жилам?
— По льду, — пояснил Дэлум.
— Ну да, и кровоточили под солнцем. «Мало нас было. Кровь наша помутнела, и помутнела бы ещё больше. Я счёл необходимым разбить то, что осталось. Ибо т’лан имассы не ушли далеко, гневались и хотели продолжить истреблять всех без разбора». — Карса нахмурился. — Т’лан имассы? Не знаю этих двух слов.
— Я тоже, — отозвался Дэлум. — Видно, какое-то враждебное племя. Продолжай читать, Карса Орлонг. Твоё око проворней моего.
— «Поэтому я оторвал жену от мужа. Дитя от родителя. Брата от сестры. Я сотворил из них новые семьи, а затем отослал прочь. Всякую — в иное место. Я провозгласил Законы Разделения, данные нам Икарием, которого мы некогда приютили и сердце которого преисполнилось горем от того, что́ с нами стало. Законы Разделения станут нам спасением, очистят нашу кровь и укрепят наших детей. Всякий, кто последует, и всякий, кто прочтёт эти слова, да узнает моё оправдание…»
— Эти слова меня тревожат, Карса Орлонг.
Карса оглянулся на Дэлума: