Надо идти до конца.
Я… я люблю тебя.
А потом я вдруг поняла, что Океан подо мной. Что мы летим.
Огромный и безбрежный Океан… неспешно катятся волны, высокие всполохи поднимаются и гаснут. Я почти не ощущала своего тела, не ощущала ничего вокруг. Словно это сон… только сон. Сейчас я просунусь… в Литьяте, в кабинете мастера Эльриха, с нитями под кожей. Это все бред…
Я не боялась. Поздно бояться.
За моим плечом парил морской змей.
«Ныряй», — сказал он.
«Зачем?» — спросила я.
«Это чистая магия. Решай сама».
Решать?
Я зажмурилась. Давай!
Главное — не бояться. Решить и идти до конца.
Чего я хочу?
Я хочу знать…
Я хочу спасти Лана. Только это.
И я нырнула.
* * *
Меня подобрал на берегу старый рыбак из крошечной ригдельской деревушки. Он вытащил меня из воды, принес домой… я почти ничего не понимала, сил не было, и даже говорить я могла с трудом.
Он выходил меня, поставил на ноги. Мне было уже почти все равно.
Он сказал, что в бреду я болтала что-то про тени… теней сейчас много, все море наполнено тенями. Море сошло с ума. Я сказала ему, что ничего не помню. Корабль разбился, кажется, и меня унесло… Я не могла рассказать как есть, не в силах все это объяснить. Как я расскажу про Литьяте и морского змея? Про целый океан, полный магии? Разве можно в это поверить?
Может быть, не только море, но и я сошла с ума.
Было ли все это на самом деле? Или только приснилось?
Не было?
Тот Океан.
Я пришла туда с надеждой помочь.
С надеждой узнать.
Я потянулась к Лану сквозь Океан… ведь это магия, волшебные связи, они пронизывают весь мир. Я потянулась. Я надеялась увидеть его. Узнать, что с ним. Помочь…
Но увидела смерть.
Увидела казнь, как во сне.
Правда ли это?
Так реально…
Правда, поняла я. И я видела больше. Слышала обвинения. Из-за меня. Действия, противоречащие интересам Литьяте. Саботаж и диверсия. Предательство.
Я видела Лана. Ему зачитывали обвинения, а он стоял и улыбался, весело, как ни в чем не бывало, словно все не о нем. «И все же, я обманул вас, — сказал он. — Оказался сильней. И вы ничего не смогли сделать». Смеялся им в лицо. Он доказал, что действительно может. Что он круче всех, лучше всех, не смотря ни на что. И ничего не боится.
Он всю жизнь только это и пытался доказать. Что он может.
А потом они содрали с него кожу.
Лан не кричал. Молчал, стиснув зубы. До самого конца.
Они смотрели.
Я опоздала.
Его кожу растянули, повесили на Белой Площади, там, где выпускники дают присягу. В назидание. Чтобы все видели и знали. Чтоб не смели повторять.
А Лан умирал ее три дня.
Я видела…
И надежда, моя любовь — превратилась в ненависть.