Спасти принцессу от виселицы — значит признать, что туземцы обладают неоспоримыми правами — и, в частности, правом иметь свою королеву, в то время как ее публичная казнь поставит их на место, на деле доказав, что жизнь «дикаря», пусть даже самого знатного и уважаемого, не стоит и ломаного гроша в глазах колонистов.
Иными словами, Золотой Цветок стала символом будущего многих людей, большинству из которых еще только предстояло родиться на свет.
И это будущее, увы, оказалось в руках губернатора Эспаньолы, его превосходительства брата Николаса де Овандо, кавалера ордена Алькантары.
Бальбоа категорически отказывался освобождать пленницу силой, Писарро, наоборот, настаивал на этом, а бедный Алонсо де Охеда разрывался между преданностью их величествам и глубокой привязанностью к той, что когда-то была его возлюбленной.
— Если бы я мог ее увидеть! — воскликнул он однажды вечером. — Если бы я мог поговорить с ней, я бы убедил ее дать мне это золото, чтобы выкупить ее на свободу.
— Забудьте об этом! — убежденно заявил Бальбоа. — Овандо никого даже близко к ней не подпустит, а уж тем более вас.
— Можно найти другой способ, — ответил Охеда.
— Может, вы умеете летать? — развел руками Бальбоа, глядя на замолчавшего собеседника. — Если нет, то не о чем и говорить. Она заточена в новой башне.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Целые толпы индейцев день и ночь отираются возле башни в надежде, что она выглянет в окно камеры.
— Это очень высоко?
— Около восьми метров. Даже не думайте о том, чтобы взобраться по стене. Я хорошо изучил местность: стена совершенно гладкая, зацепиться не за что.
— Ну, это мы еще посмотрим, — раздраженно ответил Охеда. — Я всегда был отличным скалолазом.
— Да уж, в окна к девицам вы лазили всем на зависть, — улыбнулся Бальбоа. — Однако тюрьма — дело другое. Стена совершенно гладкая, ни единого выступа, ни единой щелки, куда можно было бы вставить крюк, — сердито фыркнул он. — Да еще и патруль ходит каждые десять минут, если вам этого мало.
Охеда надолго задумался; потом вдруг в его хитрых маленьких глазках сверкнула молния, словно в нем воспрянул прежний неукротимый дух искателя приключений.
В конце концов он взглянул на Сьенфуэгоса и недоверчиво спросил:
— Вы и в самом деле так сильны, как о вас говорят?
Уже к вечеру следующего дня Сьенфуэгосу ничего не осталось, как это доказать. После того как патруль из трех вооруженных солдат, совершая обход, повернул за угол башни, он бесшумно появился из густой тени, проворно скользнул вдоль стены и, прислонившись к ней, стащил сапоги и бросил их на траву.