— Я тоже, — согласился Сьенфуэгос. — Но мне кажется, мы могли бы научить их чему-то большему, чем напиваться, как свиньи, и подкладывать под нас своих женщин.
— Видите ли, все те, кто утверждает, будто бы они хотят многое им дать, на самом деле только и думают, как бы содрать с них побольше, — убежденно ответил Бальтасар Гарроте. — А я — самый обычный солдат удачи, которая не слишком-то мне улыбалась. Не скрою, в своей жизни я совершил немало грязных делишек, но если бы я считал, что чем больше пинать этих людей, тем лучше они будут работать, я бы оказался полным идиотом, которого жизнь ничему не научила. Но я прекрасно знаю, как ни бей осла палкой, он все равно не двинется с места, но если подвесить у него перед носом морковку, он, как миленький, потянет телегу, лишь бы до нее дотянуться. Так что я предпочел забыть о палках и пользоваться только морковкой. И это оказалось так просто!
Казалось, это и в самом деле невероятно просто; через несколько дней, что канарец провел в этом удивительном сообществе, деля их беспечную жизнь, он вынужден был признать, что дерзкий и коварный Турок, оказался, пожалуй, единственным испанцем, которому удалось найти по эту сторону океана тот самый вожделенный для всех поселенцев рай.
И, видимо, он сумел найти этот рай именно поняв, что должен умерить свои амбиции, и, найдя златоносный ручей, позволил ему свободно бежать по привычному руслу, довольствуясь тем, что лежит под ногами.
Разумеется, ему стоило немалых усилий прийти к согласию с дикарями в вопросе о том, что считать необходимым, а что — излишним, и Сьенфуэгос четко понимал, что это — один из труднейших уроков, который предстоит усвоить «цивилизованному» человеку, желающему стать своим среди местных жителей.
Когда же Сьенфуэгос вновь пустился в путь в сторону Харагуа, где его ждали друзья и родные, он вспомнил все произошедшее с ним за последние дни и окончательно уверился: чтобы осуществить свой план и создать процветающую колонию в Новом Свете, необходимо прежде всего уяснить — это действительно новый, совершенно иной мир, требующий другого подхода к решению проблем.
— Европа осталась позади, — это было последнее, о чем он подумал в ту ночь, глядя в усыпанное звездами небо. — За все эти годы я смог понять лишь одно: многое из того, что составляло основу жизни там, совершенно не работает здесь. А потому, если мы хотим сделать нашу жизнь счастливее, перво-наперво стоит забыть все оставленное в Европе.
Спустя неделю он добрался до берегов Харагуа, где его встретил старый Яуко, до которого уже дошли печальные вести о смерти Анакаоны. Колдун усадил его в пирогу с четырьмя гребцами, которая неспешно двинулась через пролив, отделявший Харагуа от острова Гонав, где по-прежнему скрывались донья Мариана Монтенегро и остальные члены его семьи.