— Нет? — Его голубые глаза в упор смотрели на нее. — Не возражаешь, если я…
С этими словами он подхватил ее на руки, и, прежде чем она успела перевести дыхание, они неуклюже опустились — практически рухнули — на диван.
— Извини. — Гарри прижался губами к ее рту. — Просто сгораю от желания.
Он целовал ее как тогда, на вечеринке, только лучше. Страстно. Жадно. Потому что это был уже не первый поцелуй. Потому что сейчас они знали друг друга. Потому что между ними больше не было прежней напряженности.
Его губы и язык поглощали ее. Руки уверенно ласкали. Тяжесть его тела пьянила.
Иззи извивалась под ним, но это лишь придавало их движениям больше страсти, — и ее перекрученное платье ползло по ногам все выше и выше, чему немало способствовали его талантливые пальцы.
Но когда Гарри оторвался от ее губ, чтобы переключится на ее шею, грудь, покрытый тканью живот, Иззи сделала усилие и отстранила от себя его голову.
Он поднял на нее горящие глаза.
— Ты сказала «никакого секса», — промурлыкал он. — Я просто импровизирую.
И он нырнул вниз, приподнял ее платье до бедер и, добравшись до нижнего белья, легко спустил ее трусики до самых лодыжек. В голове у Иззи мелькали смутные мысли, что она должна протестовать, вырываться, пытаться высвободиться из его рук, но она была просто не в состоянии мыслить более ясно.
А когда она вновь почувствовала его губы на своем теле, уже не могла думать ни о чем другом, только об этом сладостном блаженстве. И о том, что все ее мужчины останавливались именно на этом моменте. Решив, что прелюдия окончена.
И как это было обидно.
Но Гарри не остановился. Его движения стали лишь более решительными. Напористыми. И ее тело благодарно отзывалось на все его прикосновения, извиваясь под его губами и руками, которые ласкали ее. Проникали внутрь.
— О господи… — прохрипела Иззи.
Она задыхалась от удовольствия, чувствуя, как его колючий подбородок касается ее самой чувствительной точки. То, что они занимались этим прямо напротив большого окна — пусть даже высоко над Лондоном, — еще сильнее будоражило Иззи. Какой-нибудь астроном-любитель может прямо сейчас наблюдать за ними в телескоп. Это казалось еще более рискованным и запретным, чем секс на ее вечеринке.
Упоительно запретным.
Гарри раздвинул ее бедра и приник губами к нежной складке, и хрип Иззи постепенно превратился в постанывание, а затем в протяжный стон, когда она была уже не в силах терпеть эту сладостную муку. Придерживая Иззи за ягодицы, он несколькими точными движениями языка довел ее до вершины наслаждения и упал рядом с ее содрогающимся телом, приникнув к ее шее в глубоком удовлетворении.