Это было ужасно.
Она дотронулась до его руки:
— Ты способен на это? Легко отмахнуться от всего, что у нас было?
Гарри помедлил несколько секунд, но наконец повернулся к ней лицом:
— Что у нас было, Иззи?
— Нечто особенное. Уникальное.
Но как только она произнесла эти слова, то поняла, как нелепо и наивно они звучали. Гарри был просто богатый ребенок-переросток, отправленный на несколько лет в Лондон, где он работал в папочкиной компании и развлекался с местной девушкой. Другими словами, хорошо проводил время. Он ничего ей не обещал, практически ничего о себе не рассказывал, даже предупредил ее — несколько раз, — что между ними только физическое влечение, некая «химия».
— Не было ничего особого или уникального, Иззи… Я вырос с этим. И пообещал себе, что никогда не допущу, чтобы подобное произошло со мной.
Брак его родителей был настолько сложным, что даже Интернет знал об этом. Модель, по которой Гарри мерил все отношения.
Слова сорвались с губ Иззи — единственные, какие она могла сказать. Совершенно бесполезные.
— Я люблю тебя, Гарри.
Она много раз представляла себе, как признается ему в чувствах, — лежа в эротичной позе на кровати, усыпанной лепестками цветов, или стоя на вершине Эйфелевой башни, — но только не так, в дверях, за мгновения до их вечной разлуки.
В глубине души Иззи хотела быть настолько сильной, чтобы промолчать.
Гарри, собиравшийся поднять сумку, замер на полпути. Его голос прозвучал хрипло и сдержанно:
— Просто забудь об этом, Из. Ты попыталась. А сейчас уйди достойно.
— Пожалуйста, не бросай все так, — умоляла она.
Он пришел в себя, взял сумку и обернулся:
— Меня ждет самолет.
— Это правда! — Она схватила его за руку. — Клянусь.
Гарри высвободился. Когда он поднял глаза, его лицо и голос не выражали… ничего.
— Впервые между нами нет никаких секретов, никакой лжи, и вряд ли это лучший момент, не так ли?
Он вышел в холл и передал сумку ожидающему там мужчине в темном костюме. Настоящий генеральный директор-практикант. Двери лифта тут же открылись перед ним.
Иззи запаниковала.
Если Гарри улетит в таком настроении, то она никогда и ничего о нем больше не услышит. Он найдет много причин и оправданий, чтобы навсегда стереть ее из памяти и сознания.
Если кто-то и знал, как просто отказаться от любимого человека, то это была Иззи.
Поэтому хотя она ненавидела просить, некоторые вещи были важнее, чем гордость.
Она сделала несколько шагов вперед:
— Пожалуйста, Гарри…
Он бросил взгляд на телохранителя, который аккуратно оттеснил ее от входа в кабину лифта.
— Захлопни дверь, когда будешь уходить, — сказал Гарри мрачно и холодно. А потом, не сдержавшись, добавил: — И смотри ничего не стащи.