Затаив дыхание, Иззи спросила:
— А как же ты?
— Я займусь Европой и Северной Америкой.
— А где будет твое постоянное место работы?
— В нашем лондонском офисе, — улыбнулся Гарри.
Она сделал три длинных, глубоких вдоха:
— Значит, ты останешься, пока…
— Пока ты не скажешь мне уйти.
Иззи хотелось кружиться от счастья. Пусть даже она еще не имела на это право.
— А это кольцо?..
— Кольцо твое, если ты примешь его.
Она сжала маленького утконоса в одной руке, а кольцо в другой. Затем вернула его Гарри.
— Мне опять кажется, что я едва знаю тебя.
Его лицо вытянулось.
— Ты не хочешь кольцо?
— Будет неправильно принять его. После всего, через что мы прошли. Не сейчас.
В его голубых глазах читалось отчаяние.
— Я все разрушил, Из?
Неужели? Формально он не сделал ей предложение, но собирался, до того как все пошло не так. А она сказала бы «да»? Может быть. Но сейчас — после всего, что она узнала о Гарри, после всего, что увидела в Австралии, — стало ясно, насколько разными были их миры.
— Меня не интересуют твои деньги, Гарри.
Он был в замешательстве:
— Я знаю. Тогда мы создадим наш собственный мир с другими правилами.
— Я не очень подхожу на роль жены генерального директора. — Старые сомнения не отпускали ее.
— Тогда не выходи замуж за Гаррисона Бродмора. Выйди за Гарри Митчелла.
Он взял ее за руки, и Иззи поняла, как отчаянно хотела прикоснуться к нему. Она переплела пальцы с его.
— Как насчет… — Его взгляд упал на выдру-утконоса. — Давай повторим первые тридцать свиданий. Тридцать встреч, основанных на полном доверии и открытости. А на это время кольцо останется в выдре.
Гарри взял кольцо и аккуратно спрятал его внутри игрушки, а затем положил ее руки поверх и чуть сжал их.
— А на тридцатом свидании мы сядем в нашей гостиной с видом на Лондон, и я снова преподнесу тебе это кольцо. Как положено, опустившись на одно колено и все такое, и только тогда я приму твое «нет», Айседора Дин. — Он подошел ближе и обхватил руками ее лицо. — Ты была права, Иззи. Ты нужна мне, безумно. Кто еще будет критиковать меня, когда все остальные только льстят и подхалимничают? Я не хочу никого, кроме тебя — ни в постели, ни в сердце, ни в мыслях. Я люблю тебя, Айседора Дин. И тридцать свиданий ничто по сравнению с жизнью, которую я хочу провести с тобой.
Возможно, в ее бедном сердце еще теплилась какая-то жизнь. Оно встрепенулось и забилось, с каждым ударом все увереннее. Иззи поднялась на цыпочки и прижалась к знакомым губам Гарри, он был все таким же — на запах, на вкус.
Когда его слова наконец дошли до ее затуманенного сознания, Иззи оторвалась от его рта: