Поймала себя снова на этом имени. Зависла. Со вздохом признала, что не может не думать об этом мужчине, как больно бы ни было от таких мыслей.
Он так много кофе вечно пил. И курил. Зачем? Ему от этого легче работается? Бодрило? Или, просто, еще одна привычка?
Таня чая хотела. Облепихового. Тепла и уюта желтого пряного аромата. Тепла объятий любимого мужчины. И специально, даже не пыталась найти те заправки, где он покупал ей этот чай. Слишком плохо от всего. Слишком невыносимо. Разрыв всех шаблонов и мерил в жизни. Вот и слушала дождь, сидя на кухне с чашкой обычного черного чая. Даже лимона не было, чтобы как-то вкус изменить. Не нашла в себе мотивации зайти в магазин.
Поджала ноги под себя, натянув старую, растянутую футболку на колени. Было зябко и холодно. Не в квартире. Топили достаточно хорошо. Это у нее такое настроение…
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Вздрогнула. Подскочила. Зачем? Кто?
В доме Таня ни с кем не общалась, так что, маловероятно, что какая-то соседка придет к ней за солью или сахаром в девять вечера. Да и родственников в городе нет.
Сердце «в горло» прыгнуло сразу. И пульс с ходу зачастил. И чем дольше тот, кто пришел, давил на кнопку звонка, тем сильнее кровь барабанила в ушах. Потому что у Тани появился только один вариант того, кто мог прийти в такое время и с такой «настойчивостью» требовать, чтобы ему открыли.
Выдохнула, ощущая дрожь в ногах. В одной же футболке? Так и открывать? Но переодеваться некогда, трель звонка ни на секунду не прерывалась. Точно Виталий. У нее и сомнения уже не возникало. Пошла в коридор, посмотрела в «глазок», и открыла замки, честно говоря, вообще не представляя, зачем он пришел.
Распахнула дверь и отступила. Выбора ей не дали, Виталий как-то сразу в проход ввалился всей своей мощью и напором, без всякой вежливости или просьб о разрешении. Сам же и дверь захлопнул, повернул замок.
Откинулся спиной на косяк и осмотрел ее с головы до ног. Еще и с сигаретой в зубах, елки-палки! В воздухе сразу дым повис. Она даже зажмурилась.
Горький же, противный привкус, запах…
А ей открытым ртом хочется заглотнуть. Прижаться к нему. Чтоб прямо в губы выдохнул.
И смотреть на него сил нет. Больно. До рези в глазах. До спазма в горле. Потому что родной такой! Снился ей каждую ночь. И совсем чужой, в то же время. Напряженный, собранный, наблюдает за ней исподлобья, через прищур. Словно не доверяет и подвоха ждет.
- Ну, привет, Танюша, - хмыкнул, выдохнув. - Соскучилась?
«Соскучилась?»
Да ей прыгнуть на него хочется! Не обнять, а вцепиться в широкие плечи, сильные, бескомпромиссно напряженные, и под пальто же видно. И смотрит на нее так, что слова застряли в глотке: ни вперед, ни назад. Сказать ничего не может. Вжалась в стену зачем-то, царапает обои ногтями, сама не понимая почему. Уцепиться, что ли, надежней хочет? Чтобы, и, правда, к нему не побежать?