Сторож, похоже, которого Таня вообще не заметила из-за своих эмоций и оглушенности.
- Не кипятись, мужик. Мы воздухом подышим во дворе. Потом я в отделение поднимусь, с врачом поговорю. Все по плану. Порешаем, - над ее ухом повелительно распорядился Виталий, не останавливаясь, будто бы был здесь главврачом, а не посетителем, нарушающим распорядок.
Но сторож больше не спорил, кивнул. Видно, они уже тут что-то «порешали». Таня устало опустила голову Витале на плечо, не оглядываясь. На все не хватало сил и эмоций. Сознание словно сузилось, переполненное виной, болью и любовью. Еще на что-то, даже на банальное любопытство, ресурсов не хватало.
Вышли на крыльцо. Виталий так и продолжал нести ее. Спустились по ступенькам. Тут он остановился и осмотрелся уже в темноте весенней ночи, которую не особо разгоняли фонари, включенные через один. Наконец, наверное, обнаружив скамейку, Виталя прошел несколько шагов в сторону и сел, так и оставив Таню на своих руках. Откинулся на спинку. Руки вокруг нее сжаты.
Хорошо. Крепко. Надежно.
Кажется, что от всего защитит, как бы реальность не рушилась.
Таня поерзала немного, устроилась щекой на его груди. Прерывисто вздохнула.
- Не холодно, Танюш? Ты уверена?
Господи! Ее колотило от этой настороженности, неуверенности, волнения в голосе любимого! От того, как он переживал, прислушивался к ней…
- Нормально, Виталь. Хорошо, - ответила шепотом.
Силы кончились, на обычный голос не хватало. Она не ощущала температуру воздуха, если честно. Одежда ее осталась в палате. Таня спустилась в халате, старом, ветхом, который в отделении на балансе имелся еще из каких-то там запасов. Не было же с собой ничего при поступлении.
- Виталь, мне одежду надо будет какую-то, сменную… - поделилась с ним своими мыслями. - И еще что-то, может. Не знаю…
- Решим, Таня. Все будет. Ты не голодная? - вдруг как-то напрягся он.
- Нет. Не хочется, вообще, - передернула плечами. Опять вздохнула. А потом, вдруг, решилась. - Виталь, прости. Правда. Знаю, что моя вина, хоть и не знала. Надо было не работать столько, не дежурить три ночи подряд. Но эта собака, и Вадим, который забыл марлю в ране, а пес помирал, и я около него сутками… И хозяева так волновались, злились, кричали. А мы с тобой никак толком поговорить не могли…
Прорвало, полилось потоком, не могла уже замолчать. Начала сбиваться и тараторить. Дернулась, выпрямляясь у него на руках. Виталий не особо отпустил, но выпрямиться позволил.
- Я не знала, правда! Если бы хоть предполагала… И не курила бы… Даже в голову не пришло бы…