Опять истерика началась. Всхлипы прорывались и трясти на его руках начало.
- Все! Хватит! Таня!
Он сгреб ее в охапку, прижав голову к груди, так что уже ничего не скажешь. Дышать тяжело. И он ее покачивает. Словно сам не до конца знает, как и что делать.
- Блин! Холодно тебе, ведь чувствую! - ругнулся Виталя.
Ухватил свою кофту за пройму сзади, стащил с себя, на секунду отклонив Таню. И на нее натянул, сверху, балахоном, не позволив руки просунуть в рукава. Не слушая, что Таня попыталась отказаться. И снова крепко обнял, окружил со всех сторон.
Уткнулась носом ему в кожу, как раз над левой ключицей. Боже! Какой он горячий, родной, прямо излучает силу и энергию. Таня от него это словно впитывала. И запах любимый со всех сторон…
- Тебе же холодно теперь… - попыталась все-таки возразить.
Он хмыкнул.
- Не околею, Танечка. И, - Виталий обхватил ее лицо рукой, поднял пальцами за подбородок. Так, чтобы глаза в глаза. - Выбрось дурное из головы, Таня. Не виновата. И у меня тебе просить прощения не за что. Так случилось. Я тоже тебя изводил все это время дай Боже, так что, пойди, еще разберись, кто нервы трепал сильнее тебе. И это же я не озаботился безопасностью, подставляя тебя, Танюша. Не ви-но-ва-та. Ясно?! - сказал, как отрезал.
Тоном таким, что она даже замерла. Распорядился. И в глаза смотрит, вглядывается, изучает что-то.
- Ясно? - повторил, требуя от нее ответа.
Она вздохнула.
- Ясно… - не то, чтобы убедил, но все равно, как-то дышится сейчас проще, потому что он не винит. И рядом. И его запах, его тело укутывает, дурманит.
- Значит все, этот вопрос решили и закрыли, - кивнул Виталий.
Растер ее плечи второй рукой. Оба помолчали минуты две, слушая тихий ветер.
- Ты хотела ребенка, Танюша? - вдруг, совсем иначе, тише и нежнее, спросил он.
Таня закусила губу. Он передвинул руку, надавил большим пальцем, погладил, заставив разжать зубы.
- Не знаю… Я не догадывалась.. Но… я была бы рада, Виталь. Да. Хоть и сложно все невероятно. Пусть издергал и измучил. При всем нашем… нерешенном багаже… Я хотела бы нашего ребенка…
В его руках, в его кофте, было так тепло, так хорошо. Странно, холода до этого и не ощущала, вроде, а тепло его каждым миллиметром кожи, казалось, сейчас чувствовала и впитывала. И смотрела ему в глаза, как завороженная. А Виталя продолжал ее подбородок, губы гладить.
- А ты? - вдруг нахмурилась она, додумавшись, что они и не обсуждали никогда.
Может и не хотел? И для него это лучший выход…
Виталя криво усмехнулся, как-то растерянно и неуверенно. Вообще, непривычно так. Как-то открыто, даже откровенно, до той опустошенности и ранимости, что ощущала уже в нем однажды, когда думал, что для друга слабо старается, не справляется.