- Переходной период начинался, казалось, что все лучше всех знаю. Осуждала их, считала, что мать об отце должна помнить и ему хранить верность, - Таня даже с какой-то неловкостью пожала плечами, не забирая свои пальцы от его губ. - Хоть и видела, как трясет обоих, а они старались, держались. Даже не касались друг друга, говорили просто… Знаешь, возможно, мне так и боязно, сомнительно, потому - что я только сейчас, когда тебя встретила, поняла, как это - когда не можешь отлепиться от человека. И помню, как они маялись, сколько намучились. Страшно…
Таня скривилась, прикрыла глаза, будто и ей не очень нравилось о своем прошлом вспоминать, о том периоде. Виталя не торопил. Ему просто в кайф было, что она от его откровений - не шуганула в кусты, а свою жизнь перед ним выворачивать стала. Не отвернулась, не побрезговала…
А ее смущение о своих бзиках в том возрасте - как сладкая вата на языке. И тепло слушать.
- Мать Михаила прогоняла сначала, к жене отправляла, а он возвращался. Это так тяжело было. Я - малолетка еще, а и мне смотреть тяжко на все это казалось. А потом мать сдалась… только ж, не официально. Любовницей стала. И Михаил психовал постоянно, что живет на две семьи. Мать плакала, когда его не было… Он хороший, знаешь, такой - честный, прямой. Сразу пошел к жене, сказал, что другую встретил. Но она ему развод не давала еще три года, угрожала, что не даст с детьми общаться. Куча требований было… У меня две сестры сводных, мы, правда, не общаемся, - как-то неловко призналась Таня, будто стеснялась, что такая, что не нашла общий язык с этими “сестрами”. - В общем, все друг другу мотали нервы. Ну и я свою долю в это семейной развлечение внесла, не без того. А потом перебесилась, поумнела, перестала на себя “одеяло” тянуть. Да и кроме меня - хватало всем проблем. Женька снова… - Она вздохнула. Помолчала опять, так и не окончив. - И они, наконец-то, расписались.
Таня замолчала. Он тоже не говорил. Вопросов сейчас пока не было. Хотелось, чтобы она так и сидела. А он ее держал.
Все. Нирвана, как она ночью и сказала.
Так и просидели минут пять, наверное. А потом Таня вдруг подняла голову:
- Виталь, - слишком уж серьезно и собрано позвала она.
Казак кивнул головой, не понимая, почему Зажигалочка напряглась в его руках.
- У тебя много женщин было? - с некоторым сомнением, но решительно, вдруг спросила она.
Он не отвернулся. И юлить - не видел смысла. Начистоту ж, типа, говорили сейчас.
- Много… Девок.
Таня еще больше выпрямилась, но не встала, не высвободилась из его рук. Просто ровно села, обхватив его ногами со спины.