Мы сидели в молчании, вероятно, минут пять, которые мне показались вечностью, прежде, чем к нам присоединился Сомаров. Он не подсел ни ко мне, ни к Тане. Он лишь подошел к окну, и развернулся к нам лицом, опираясь на подоконник. Руки засунул в карманы джинсов и посмотрел сначала на сестру, а потом и на меня.
— Ну так как? — невозмутимо произнесла Таня, вперившись в него взглядом.
— Калинова Алина, — спокойно отозвался Кирилл, заставив и меня глянуть на него. Зачем он назвал мое имя? — Так мне представили её несколько месяцев назад, — один уголок его губ слегка приподнялся, и он повернул свою голову, направив взгляд за окно. — И так я впервые узнал Алину. Такая серая, неприметная… Отличница. Идеальный вариант для человека, который мог бы мне написать курсовую работу, — он вновь посмотрел на меня. — Если бы эта серая мышка не решила мне отказать в моей просьбе.
Таня фыркнула, но промолчала, так же глянув на меня. Я тоже молчала, вцепившись взглядом в столешницу.
— Отказать и уйти. Но меня такой вариант не устраивал. Я хотел всего лишь доказать всем, что Алина такая же, как и все.
— Как Даша, — кивнула Таня.
— Да, — немного помолчав, согласился Кирилл. — Как Даша. Но Леха со мной не согласился. И мы с ним поспорили на мой мотоцикл, удастся мне затащить эту серую мышку в постель или нет.
— Вы что сделали? — переспросила девушка, приподняв брови.
— Поспорили на Алину, — усмехнулся парень, и повернулся к нам спиной. — Все началось с забавы. Это было весело. Слить с толпой ту, которую раньше даже не замечал. Уничтожить, растоптать. Показать, кто главный. Наказать за непослушание, — последнее предложение он произнес особенно отчетливо, и я невольно удивленно глянула ему в спину. Что? — Но Алина оказалась не той, которую так просто можно уничтожить. Смелая, сильная, свободолюбивая. Гордая, — мои брови поднимались с каждым словом все выше. Я и не предполагала, что он так обо мне может думать. — И такая… Правильная, самоотверженная, чистая, — он вновь обернулся, внимательно посмотрев прямо в мои глаза. Под этим взглядом я лишь скукожилась. — Забава сменилась любопытством. Вымирающий вид. Было интересно экспериментировать, ставить её в разные условия, и наблюдать за реакцией, за её поведением. И так забавны были попытки противиться мне, зная, что я в разы сильнее. Впрочем, Алина меня на дух не переносила, и мои поступки вызывали в ней лишь отвращение. Вероятно, именно это послужило тому, что я, как истинный собственник, был ужасно раздражен тем фактом, что моя игрушка всеми силами пытается от меня избавиться, вместо того, чтобы смириться с новым хозяином, — слова резанули по сердцу, и я опустила голову, чтобы Сомаров больше не видел моего лица. Вот значит как. — И при этом Алина проявляла симпатию Лехе, — он усмехнулся. Дальше голос зазвучал немного тише, и совсем другим тоном. Более резким, жестким. — Леха, который был виновником спора. Защитник всех беззащитных. Который снова занял первое место. Я вновь стал в проигрыше. И поскольку я привык быть победителем, я, естественно, не мог это просто так оставить. Тем более, что правильность Алины притягивала меня к себе, — он вновь усмехнулся. — Я считал, что это просто любопытство. Но любопытство вскоре ушло, а интерес не пропал. Стали неприятны мысли о том, что это все началось со спора, и на нем все и закончится. Захотелось что-то поменять. Но это оказалось совсем не так просто, как я рассчитывал.