РПГ уже понимал, что творится неладное, и у нас с Дэйвом ушло несколько минут на то, чтобы зажать его в угол. Пару раз он ухитрялся ускользнуть из-под рук буквально в последний момент. Но стоило его схватить, и он сдался, точно как Джена с Тали, и позволил связать себе лапы.
Вслух мы не говорили ни о чем. По выражению лиц Дэйва с Джоном ясно было, что необходимость связывать собак им не больше по душе, чем мне, однако лучше уж было так, чем выгонять их на мороз, на улицы Наузада. У нас не было другого выбора.
РПГ, Джену и Пулю мы разместили на заднем сиденье минивэна. Все трое жались друг к другу и выглядели напуганными. Больно было на это смотреть, но у меня не было времени гладить их и утешать. Я закрыл заднюю дверь машины, стараясь не думать о том, что вижу их всех в последний раз. Я действовал, как будто на автопилоте. В голове тикал обратный отсчет секунд. Возвращаясь бегом за Наузадом, я мельком подумал, не станет ли водитель возражать, что собак разместили на сиденьях, но пока что он молчал. Надеюсь, полицейские заплатили ему достаточно, чтобы снять любые проблемы.
– Дэйв, пошли, поможешь мне с Наузадом, – позвал я, открывая калитку вольера.
– С ума сошел? Он меня и в хорошие-то дни к себе не подпускает. Не уж, вяжи его сам. – Дэйв даже внутрь заходить не стал, они с Джоном ждали меня у загородки.
– Слабак, – отозвался я и повернулся к Наузаду, который тут же бросился меня встречать, радостно виляя обрубком хвоста.
Я чувствовал угрызения совести за то, что собирался сделать.
– Ладно, парень, пора.
Я быстро скормил ему две галеты и заставил сесть, после чего связал передние лапы. Он был слишком крупным и тяжелым, чтобы я мог его перевернуть, и наверняка стал бы сопротивляться. Мы, конечно, были друзьями, но еще не настолько близкими.
Кое-как я все же связал ему и задние лапы тоже, после чего повел ковыляющего пса за собой к воротам. Как ни странно, против веревок он не возражал: возможность выйти из вольера радовала его куда больше временной несвободы. Он был почти так же счастлив, как я, когда приехал минивэн.
Когда мы с Наузадом появились из-за угла, водитель внезапно поднял крик и замахал руками, с ужасом указывая на собаку.
– Что такое, Гарри? – спросил я.
– Он говорит, никаких бойцовых псов, – ответил тот.
– Скажи ему, все в порядке. Я ему пасть свяжу, хорошо?
Они поспорили пару минут, но наконец водитель смирился. Возможно, не последнюю роль в этом сыграл тот взгляд, которым его наградил командир НПА.
Я сам себя ненавидел за то, что мне приходилось делать, и точно понимал, что «зеленые» меня бы по голове не погладили, но делать было нечего. Черной изолентой я обмотал Наузаду морду так, чтобы все время пути он мог нормально дышать и пить – если конечно ему кто-то даст воды.