Мне снился дом, когда писк будильника разбудил меня. Было полвторого ночи, самое время начинать новый день. Всего два часа назад я забрался в спальный мешок. Теперь, расстегивая молнию, я ощущал ночную прохладу, так что одеваться и надевать ботинки пришлось как можно быстрее. К счастью, мне надо было пройти всего пару десятков шагов, чтобы оказаться в теплом помещении, где меня ждало дежурство в эфире.
Проходя по открытой территории, я заметил силуэт, подсвеченный серебристым светом луны. Это был бойцовый пес, безухая голова ясно выделялась на фоне глинобитной стены. Я остановился посмотреть на него. Без предупреждения он с трудом поднялся, подтягивая задние лапы, и, пошатываясь, двинулся ко мне.
Я едва не пустился бежать, но тут же велел себе не валять дурака и застыл неподвижно, дожидаясь, пока пес подойдет. Он приблизился и принялся обнюхивать мои штаны.
Я внезапно понял, что все это время боялся вздохнуть.
Правой рукой я потянулся к собачьей голове. В последний момент до меня дошло, что, скорее всего, его никогда раньше не гладили. Но было уже поздно, моя ладонь почти касалась его морды.
Я держал руку так, чтобы пес мог ее понюхать. Он несколько раз глубоко втянул воздух с негромким звуком «умф», а потом внезапно сел рядом.
Стоило рискнуть. Я осторожно погладил его по башке, стараясь не касаться тех мест, где были уши. Он не отшатнулся, а наоборот, боднул меня в ладонь. Я почесал сильнее, так чтобы он почувствовал. Пес при этом издал негромкое ворчание, но в этом звуке не было агрессии, оно звучало гораздо мягче, чем прежде. Почти так же порыкивали от удовольствия Физз и Бимер, и я решил, что все делаю правильно.
Я снова посмотрел на часы, они показывали 01:56. Через пару минут мне предстояло сменить Датчи, еще одного нашего сержанта, у рации. Хотя, скорее всего, он не стал бы сердиться, задержись я немного: обычно в это время он играл в покер со связистом на другой станции. На кон они не ставили ничего дороже конфет. Сомневаюсь, что на всю базу у нас наличными нашлось бы хоть двести баков: деньги здесь были совершенно не в ходу.
Еще некоторое время я стоял под яркой афганской луной и дышал прохладным ночным воздухом вместе с псом, который наслаждался человеческой лаской – впервые за всю свою одинокую и безрадостную жизнь.