Он прикинул на глаз высоту стены - футов пятнадцать, пожалуй, будет. Не перелезешь. Да и не в той он форме, чтобы решиться на такой обезьяний подвиг. Отрастил брюшко за последние годы, наел жирок. 'Кабан упитанный', как изволила выразиться Ольга Андреевна.
Высоко над гребнем стены в чистом небе плыл рейсовый дирижабль - продолговатый и лиловый как баклажан. Двигаясь с юго-запада, он держал курс на причальный порт, лежащий на окраине города. Генрих позавидовал пассажирам - им-то любые заборы и ограждения кажутся с высоты, наверно, игрушечными.
В районе гондолы что-то сверкнуло, будто брызнули светящиеся чернила.
Генрих всмотрелся, приложив ладонь козырьком. Да, похоже на сбой с технической светописью, которую применяют для усиления двигателя. Еще и над жилыми кварталами. Ну, упасть-то он, понятно, не упадет, но зрелище все равно неприятное.
Воздушный гигант, казалось, растерялся и позабыл, куда лететь дальше. Постепенно отклоняясь от курса, дрейфовал, как раненый дельфин на волнах. Боковой ветер сносил его к центру города. Еще немного, прикинул Генрих, и эта туша пройдет прямо над посольством.
Значит, двигатель совсем отказал.
Гондола продолжала истекать темным светом. Оставалось надеяться, что среди пассажиров нет никого, кто владел бы чернильным зрением, и этот фейерверк не вызовет паники на борту. Сядут тихонько где-нибудь за городом, в поле. Устроят скандал, чтобы деньги за билеты вернули...
Чувствуя приближение незваного гостя, ограда дипмиссии, напичканная защитными формулами, заискрила. Между ней и гондолой проскочила ветвистая чернильная молния, и Генриха едва не стошнило от гнилостной вони, накрывшей двор. Насечки на стене ошеломленно вспыхнули - и погасли.
Разум еще не успел осмыслить увиденное, а инстинкты уже сработали. Генрих метнулся к двери, толкнул - она податливо распахнулась.
Не веря в свою удачу, он выскочил в переулок и захлопнул дверь за собой. А через миг охранный периметр восстановился и засиял с утроенной силой, будто оправдываясь за секундную слабость. Языки чернильного света облизывали стену по всей длине, проверяя на наличие повреждений.
Для воздушного судна контакт тоже не прошел без последствий. Выглядело все так, будто кто-то дунул в темный костер: сполохи, встрепенувшись, перекинулись с гондолы на сигарообразный резервуар, наполненный водородом.
Генрих с беспокойством подумал, что это уже чревато - размываются противопожарные знаки на оболочке. И если вдруг нарушится герметичность, то достаточно одной случайной искры...
Будто уловив его мысль, обшивка лопнула у хвоста, и в прореху рванулось пламя - уже не чернильное, а живое, слепяще-яркое. Шкура гиганта мгновенно вспыхнула, обнажая стальные ребра. Дирижабль стал терять высоту - словно нелепая медлительная комета он, сопровождаемый многоголосым воплем, заваливался куда-то к Прейгаре.