- Тише, тише. Забудьте, какой он сейчас. Вспомните, каким он был раньше. Вы говорите, Роберт впервые приснился вам еще до знакомства? Помните, когда именно это было?
- Да, - она улыбнулась бледно. - Первый день осени, накануне королевского бала... Двадцать пять лет назад... У меня было платье... Летящее... Темно-красное, как гранатовый сок...
Речь ее становилась сбивчивой, слов почти нельзя было разобрать. Глаза туманились, на лбу выступила испарина. Генрих понял, что счет идет на секунды - она вот-вот отключится.
- Это была хорошая осень, Сельма?
- Хорошая... Лучшая...
- Тогда покажите мне ее. Пожалуйста, я очень хочу увидеть.
- Как показать?
- У нас очень сильный дар, мы обойдемся без длинных формул. Я лишь напишу две руны. Вы позволите?
- Да...
- Не засыпайте! Еще буквально секунду!
Он, торопясь, начертил над ее переносицей руну йера - 'добрый год', 'урожай'. Поверх - райдо, символ движения. Взял ведьму за руку.
- Смотрите мне в глаза, Сельма. Мы идем туда. В день накануне бала.
- Матушка, - взмолилась Сельма фон Минц, семнадцатилетняя девица на выданье, - ну сколько можно нудить? Как будто я совсем глупая и ничего не соображаю.
- Не груби, - сказала ей мать с улыбкой и без всякой строгости в голосе. - В том-то и дело, что ума у тебя хватает, даже с избытком. Как и упрямства. Мужчин это, знаешь ли, настораживает.
- Ой, перестаньте. Вы же, в самом деле, не ждете, что я буду хлопать ресничками и жеманно хихикать?
- Посмотрела бы с удовольствием.
Мать заговорщицки подмигнула. Сельма фыркнула:
- Нет уж, увольте, матушка. Если какой-нибудь надутый индюк ищет не невесту, а куклу, то пусть лучше сразу проходит мимо. Мне такого счастья не надо. Я вам десять раз уже говорила.
- Скорее, все пятьдесят. Понять не могу - в кого ты у нас такая ершистая? Уж наверняка не в меня. От того лилейного платья я бы в жизни не отказалась...
- Вы меня им теперь до старости будете попрекать?
- И буду, если потребуется! Платье было - просто восторг!
- А это - разве плохое?
Сельма приосанилась перед зеркалом. Гранатово-красная ткань дразняще, едва заметно переливалась, льнула к телу, будто живая.
- Что ты! Оно прекрасно. Очень тебе идет. Просто... гм... слишком сочное для юной невинной девушки.
- Оно такое, как я хочу. Потенциальные женихи, про которых вы мне твердите целыми днями, тоже, полагаю, оценят.
- Пусть только попробуют не оценить, - ворчливо сказала мать. - Но и ты, пожалуйста, не зевай. Такой шанс! Род у нас захудалый - в других обстоятельствах никто бы не пригласил. Если бы не твой дар...