- Ну да, ну да. Аристократам из Стеклянного Дома требуются жены с чернильным зрением. Чтобы порода не ухудшалась.
- Девочка моя, ты несносна. Но завтра, надеюсь, сумеешь придержать язычок. Чтобы они там не разбежались, едва с тобой познакомившись.
- Постараюсь, - скромно сказала Сельма.
- Вот и славно. Теперь давай отдыхать. И, умоляю, не засиживайся до полуночи с книжкой, иначе будешь с утра как снулая рыба.
Мать поцеловала дочь и ушла. Вместо нее явилась служанка. Сельма с ее помощью сняла платье и, накинув халат, подошла к распахнутому окну. Было еще по-летнему душно, но чувствовалось, что осень уже притаилась где-то среди ветвей, дожидаясь момента, чтобы дохнуть прохладой.
С четвертого этажа отеля 'Королевский орел' открывался вид на Прейгару - ее излучина, отражая закатный свет, сверкала, как сабля в кузнечном горне. Пыхтел прогулочный пароходик. Вязы на набережной отбрасывали длинные тени.
Сельме было немного грустно. Она хотела бы жить в столице, но не как случайная гостья-провинциалка, а как настоящая столичная дама - из тех, что, проезжая через центральный мост, даже не глянут на резиденцию канцлера, настолько им привычна эта картина.
К сожалению, у ее родителей не было тут ни родственников, ни даже друзей. Сегодня она, сидя в гостинице, любуется видом, а через пару дней ее опять ждет вокзал и поезд до захолустного Магдебурга. Если только кто-нибудь на балу не соизволит обратить на нее внимание.
Сельма прилегла на кровать. Открыла книжку, но глаза скользили по строчкам, не цепляясь за смысл.
Да, королевский бал. Конечно, она ждала его, но все равно было немного обидно, что ее привезли сюда, как какую-то кобылу на ярмарку. Нет, даже хуже - ведь выбрали не за стать и, уж тем более, не за ум, а исключительно за наличие дара. Причем развивать этот дар у нее самой никто не намерен - лишь бы способность к светописи передалась ее будущему ребенку. Это практически гарантировано, если оба родителя - одаренные.
Ну, ничего. Завтра каждый гость на балу поймет - она красивее, чем все придворные выдры. А еще она гордая. Если на нее будут смотреть, как на вещь, то столица ей ни к чему. Она, Сельма, не будет плакать. Уедет домой, а там разберется. Найдет себе применение.
Может, даже поступит в университет на следующий год. Женщинам уже разрешили, только они не идут - боятся. А она вот не испугается. Что ей терять, в конце-то концов? И так все считают странной, если не чокнутой.
Но вдруг завтра все-таки повезет? И ее пригласит на танец не безмозглый шаркун, вспотевший от похоти, а кто-нибудь другой, настоящий. Пусть не красавец, зато с осмысленным, человеческим взглядом...