— И ты собираешься проходить всё лето в сапогах? — осторожно спросил я, вспоминая, что он мне плел про ремонт обуви, про некачественную резину у бытовиков и старый клей.
— А что? — в голосе Руси, читался вызов. Он завел машину и лихо развернулся, пугая детей в песочнице. — Может и прохожу. Лето у нас дождливое.
У друга было хорошее настроение, и он почти отвез меня домой, выбрасывая на главной дороге рядом с домом. Я радовался — впереди длинный выходной — целый свободный вечер. Руслан тоже радовался — его понять можно. Тепло улыбнулись на прощание.
Я стоял у края дороги и не торопился переходить улицу в неположенном месте, (друг высадил меня по пути удобном ему). Солнце уже не грело, да и раньше, наверное, тоже, но яркий свет окутывал душу в кокон тепла, наполняя её чистым серебром. Кажется, я долго стоял на одном месте. Ко мне нырнул частник с затаенной надеждой в уголках рта, я кивнул ему и махнул рукой, показывая, как я собираюсь пересечь дорогу. Водитель огорчился, уезжая. Я поспешно перешел дорогу и неторопливо направился к дому. Палисадники с редкой рябиной, гнулись от робкого ветерка и перелетов суетящихся птиц. Воробьи дразнились и смеялись меж собой, явно обсуждая наш поход в полицию. Я погрозил им пальцем и тут же смущенно обернулся — никто не видел?
Уже в лифте мне стало неспокойно. Что-то накатило на меня и сжало сердце. Клаустрофобия? Нет. Непристойные надписи на стенах? Привык. Своеобразный запах? После кота меня трудно чем-то удивить. Посторонний шум — вот, что меня насторожило и, чем выше я поднимался, тем отчетливее слышались звонкие возгласы и трели смеха. Двери открылись и, я понял, что не ошибся — на моем этаже. Спиной ко мне стоял Серега, а рядом с ним возвышалась башней высокая девушка. Она ещё продолжала смеяться над его веселой шуткой, а настороженные глаза уже щупали меня, стараясь вспомнить, выхватить из вереницы образов, проносящихся в голове.
Я натянуто улыбнулся.
Сергей резко обернулся — старый боксер.
— А вот и он. Знакомьтесь. Это Вася.
— Вася, — представился я.
— Аня, — представилась Аня, хмуря бровки в томительном напряжении мозгов и мечтательно трогая свои бесконечные золотые цепочки на шеи. — Аня, — снова сказала она и улыбнулась — она честно старалась, но у неё ничего не вышло, и память подвела, как на экзамене по матанализу. Ничего. Может она вспомнит мой травяной чай?
Удивительные настали дни. Никогда не думал, что лето на севере может быть столь жарким. Казалось, солнце палит даже ночью. Город взбунтовался, но без всяких шансов на победу плавился, как пластилин, дымился асфальтом и медленно чах в клубах пыли, тоннами оседавшей на зелени деревьев, кустов и травы. Даже собаки ходили непривычно вяло, с тоской в глазах ища тень. Ожиревшие голуби, карликовыми курицами лежали в пыли и сонно смотрели на редких прохожих. Люди одурели от жары и мели с прилавков всё, что булькало, пенилось и как-то являлось пригодным для питья. Оборот увеличился. Руся психовал, не справляясь один в поездках по оптовым магазинам. Незаметно в ларьке появился продавец (очередной мой бывший одноклассник, ныне студент в отпуске). Поначалу мы делили с ним смены, потом, с получением долгожданного свидетельства о моём частном предпринимательстве, вынуждены были пригласить и второго продавца. Дни завертелись быстрее. Подыскали второй ларек и оформили на меня. Находилась торговая точка в другом конце города, но Руся не унывал, хлопал меня по плечу и грустно смотрел на ларек через дорогу — за его аренду хозяин просил нереальные деньги. Это понимал даже я.