— Мы переживали, — томно обронила светлокосая и синеглазая красавица и взмахом руки указала на чайный столик. Подле оного уже были расставлены креслица, в которых восседали дамы в количестве шести штук. На мгновение нас накрыло тишиной, но едва я присела в приличествующем поклоне и спокойно прошла к ожидающему меня сиденью, тихий гомон в зале возобновился. Сама же королева была как бы над этим всем весельем. Рядом с креслом Ее Величества стоял столик с фруктами, и одинокий бокал, полный до краев алого как кровь вина.
— Приятно вновь видеть вас, миледи, — вступила в беседу дама, сидящая по левую от меня руку. Худая, прямая как палка и иссушенная, она казалась старейшей из всех в этом зале. — Очень жаль, что нам всем приходится знакомиться с вами заново. Набрасываю пару ничего незначащих, но очень вежливых строк и приторно улыбаюсь. Какая жалость, что у Ковена есть свой телепортист.
— Потеря памяти сказалась на вас не лучшим образом, миледи. Позволить себе отпустить ленту на ветер, подобно невежественной селянке. Мне непонятен ваш порыв, известно, что маркиз Амлаут покидает свои земли на время любовной недели.
— Ах, Роберта, оставь, — значит, эту тощую палку зовут Роберта. А вот чей голос слышится из-за спины? Оборачиваться не буду, не так это мне интересно.
— Девочке и так досталось. Потерянную и испуганную, ее доставили в самое сердце Ковена. Как-то бедняжка ужилась с этими чудовищами?
Здесь дамы оставили меня в покое и принялись смаковать подробности отгремевшего противостояния. Как злые ковенские маги выкашивали десятками вражеских захватчиков и как часто при этом страдали невинные люди. Сколько полегло славных, добрых и галантных кавалеров, а ублюдки из своры Амлаута живы как один.
— Он собрал к себе все отребье, — с отвращением выплюнула Роберта. — Осколки прошлого, которые давно должны быть похоронены.
— Наша красавица нас не понимает, девочки. И наш долг просветить миледи, — вступил все тот же голос, и я заинтересованно склоняю голову. Нет желания общаться посредством вощеной таблички, потому догадывайтесь так. — Наше королевство разделено на два лагеря, с двумя столицами — Дин-Эйрин и Дин-Гуардир, мы эйры и гуары. Одна раса, но различное мнение, — неприятный смешок продрал морозом по плечам.
— Когда была казнена Бриаллен, гуары обвинили в этом нас.
— Но всем просвещенным людям известно, что вина в смерти богини лежит на гуарах, — назидательно произнесла Роберта, и очень многозначительно посмотрела на меня. Позади нас раздалось несколько плохо замаскированных смешков. — Истинно так, дорогая. С тех пор вот уже две сотни лет идет вялотекущая война, пик которой произошел не так уж и давно. Противостояние.