Все промолчали. В Докторе боролись отвращение и восхищение: для подобной операции когти должны быть прочнее алмаза и немыслимо острые, но даже и с таким орудием сосредоточенность и физическая сила требовались просто невероятные. А Корал тем временем запустила когти в проделанную прореху и как будто без особого усилия принялась раздирать две секции брони. Металл поначалу запротестовал, издавая кошмарный скрежещущий вой, но затем громко зашипел выходящий газ, и гидравлические моторы сами открыли далека изнутри. Сегменты доспеха разошлись в стороны на скрытых петлях и суставах.
Их глазам предстала живущая в бронированной башне тварь: в механическом нутре ежилось от касания света нечто бледное и сырое.
– Вытаскивайте его, – приказал Боуман.
Скрам и Край подхватили пару длинных металлических щупов на манер лодочных отпорных крюков и двинулись к далеку.
– Не делайте этого! – предупредил Доктор.
Они его проигнорировали. Гримасничая от омерзения, Передний Край пару раз ткнул мутанта острой железкой. Тварь задергалась в своем механическом гнезде, но деваться ей было некуда. Скрам наклонился низко над далеком и дрожащими руками попытался засунуть под него свой щуп, чтобы, как рычагом, извлечь наружу. Это сработало, и медленно, будто устрица из раковины, существо появилось на свет. Явлению сопутствовала мерзкая вонь, запах чистой скверны – чего-то давно загнившего и слишком долго запечатанного от света и воздуха.
Скрам и Край оба инстинктивно отшатнулись – из страха или странного уважения к пленнику, кто его знает? Край даже уронил железную палку и вытащил взамен бластер. Его покрытое потом темное лицо сейчас было живой маской отвращения.
Корал наблюдала за происходящим, внимательная, осторожная и готовая в любой момент нанести удар. Боуман просто стоял, сложив на груди руки, совершенно бесстрастный.
Далек медленно выливался из своей колыбели, оставляя позади полосу густой слизи. Потом послышался долгий, непристойно-сосущий звук, и остальная его часть вывалилась из машины вся и сразу – в виде клубка скользких щупальцев, некоторые больше метра длиной. На пол он, впрочем, не свалился: что-то застряло в машине, и далек повис, капая слизью и покачиваясь из стороны в сторону. Одно из щупалец достало до пола и бессильно свернулось там без движения.
– Он мертв? – холодно осведомился Боуман.
– Только напрасно время тратим, – процедил Передний Край, опуская бластер.
– Стойте, – тихо выдохнул Доктор. – Глядите…
Он показал в самую середину существа. Среди болтающихся придатков и проводков, все еще соединявших плоть с механизмом, был глаз. И этот глаз открывался.