Фернандо поменял билеты, решив задержаться в России еще на неделю. Что он сказал своим работодателям и жене, Эля так и не узнала. Забыв о проблемах, одетая в невидимые латы своей любви, которые, как ей казалось, могли защитить ее от любых невзгод, она каждое утро отводила Тихона в сад, а затем бежала на электричку и ехала в столицу, где раньше появлялась редко. Там уже, на площади трех вокзалов, ее ожидал Фернандо. Он принимал Элю в объятия и счастливо выдыхал ей в затылок, легонько касаясь губами ее волос. И так они, обнявшись: она – уткнувшись лицом ему в куртку, он – прижавшись лицом к ее волосам, – стояли долго-долго, разрезая, словно островок в море, людское течение на два потока. А затем спускались в дышащую холодом мрамора и жаром разогретой резины станцию, садились на поезд и уносились в беспечное путешествие.
– Я приеду и попрошу у Пат развода, – уверенно сказал Фернандо на второй день их встречи. Они укрылись от обрушившегося на столицу дождя под козырьком какого-то здания в переулке, до которого бежали, держась за руки и перепрыгивая через моментально образующиеся лужи. Там, соединившись в порывистом объятии, они впервые поцеловались. Исходящий от их тел жар высушивал промокшую одежду. И Эля, продрогшая под дождем, постепенно согревалась. Потом они со смехом вспоминали, что такой романтичный момент, как их первый поцелуй, случился в неподходящих декорациях: в неубранном темном дворе на фоне переполненной помойки, разлетающихся от порывов ветра обрывков газет, тут же падающих подстреленными птицами в грязные лужи и растворяющихся в них до серой массы. Один такой газетный обрывок расхулиганившийся ветер швырнул им под ноги. И Эля прочитала странный заголовок: «На улице разбитых зеркал». Но удивиться не успела, потому что Фернандо вновь привлек ее к себе и поцеловал. Вкус его губ был сложным, как букет коллекционного вина, и раскрывался постепенно, являя ноты одна за другой, не давая возможности насытиться, коварно опьянял и лишал воли. Морскую соль сменяла сладость южных фруктов, которая переходила в ментоловую прохладу московских дождей с горьковатой нотой опавшей листвы и дымовой вуалью.
Тогда, в перерывах между поцелуями, Фернандо и сказал Эле, что попросит у жены развода. И ее, опьяненную счастьем, даже не встревожило то, что он принял сложное решение так легко и что ей суждено стать причиной распада семьи. В тот момент Эле не подумалось даже о том, что она и сама связана узами брака. Тогда она в словах Фернандо услышала лишь главное – они будут вместе и он готов за это сражаться. А значит, все препятствия, которые им могут выпасть, не так серьезны.