В правую же легла изящная женская ладошка. Я знал, кому она принадлежит и на душе от этого стало теплей. Я также откуда-то знал, что она взяла за руку именно меня не случайно. Или мне просто хотелось очень надеяться на это.
— Все на борт, мы отправляемся, — огласил Ирстан.
Сомневаюсь, что кто-то из моих друзей знал о каком борте идет речь. И как мы будем выбираться? Неожиданно импровизированный круг окутал яркий нестерпимый свет, воздух загудел, закладывая уши. Я с непривычки зажмурился, тоже самое сделали Сергей и Тоха. И зачем, спрашивается, тушили свет? Сейчас нас мог видеть кто угодно со всего района.
— А куда мы идем? — закричал Паша, стараясь пересилить непонятный гул.
Столп света на мгновение померк, а потом с силой взмыл в небо и исчез, взорвавшись на миллиард осколков, осветив окрестности, как фейерверк на день города. Странный шум тоже пропал.
И только где-то высоко в небе сквозь вой машинных сигнализаций и ругань разбуженных жителей домов, было слышно отдаляющееся эхо фразы, которую выкрикнул Антон в момент телепортации:
— В Калифорнию!
* * *
Взрыв света осветил улицы. Каждую травинку, каждый листочек на дереве можно было рассмотреть за эти несколько коротких секунд.
Из темноты на мгновение вынырнули три фигуры, своим видом напоминающие женские. Они проводили взглядом световой поток, и их опять скрыла тьма. Все стихло, но затем снова раздался приглушенный гул и незнакомок окутал такой же яркий свет. Он так же как и минуту назад, поднялся высоко в небо и там растворился.
А где-то далеко на опушку леса выбежал волк. Его хорошо было видно под лунным сиянием. Зверь остановился и стал жадно принюхиваться. Уши стояли торчком — животное насторожилось. Оно некоторое время стояло неподвижно. Что-то новое присутствовало в воздухе. Что-то, что человеку не почуять так, как это чует голодный дикий хищник. Нет, это был не запах, скорее чувство. Чувство необъяснимого, ужасного, но в тоже время сладостно манящего. Волк задрал морду к луне и взвыл леденящим душу воем. Затем он прислушался, и зверю вторили сразу несколько глоток, разносящихся вокруг.
В деревнях и городах по всему миру в окнах загорелся свет. Люди повыскакивали на балконы, пооткрывали окна и попросту вышли на улицу, громко ругаясь или ипуганно озираясь по сторонам. Шум не давал им уснуть. Такого еще никогда и нигде не случалось. Сотни волчьих и собачих глоток, слившихся в один голос, вселяли ужас в людей. Звук издавало все, что могло его издавать. И если владельцы автомобилей могли отключить сигнализацию, сработавшую от такого гама, то вот окрестных собак заткнуть не мог никто. Вой по цепочке разносился все дальше, ненадолго смолкая, чтобы через мгновение возобновиться вновь с утроенной силой. И по многоголосому звуку собачьих глоток можно было подумать, что все животные мира сошли с ума, ругаясь на луну, предвещая минимум конец света.